— А каково было мне, ты подумала?

— А при чем здесь ты?

— При том, что мне тут же позвонили и рассказали, что моя невеста обнимается и целуется с каким-то молокососом!

— Кто… тебе позвонил? — запнувшись, спросила Кэтти.

— Человек, которого я попросил понаблюдать за тобой.

— Ты приказал следить за мной?! — воскликнула ошарашенная Кэтти.

— И не вижу в этом ничего особенного, — спокойно ответил Билл.

Он понимал, что доказать свою правоту можно лишь тогда, когда весь твой вид подтверждает это. Сейчас же осанка и горделиво поднятая голова говорили о том, что Билл не сомневался в правильности своего поведения.

— Я не рабыня и могу встречаться с кем захочу!

— Будущая миссис Радферн не может встречаться с кем попало. Или ты хочешь запятнать мою репутацию? Меня держат на мушке все репортеры города. Все только и ждут повода посклонять мое имя. Ты решила предоставить им такую возможность? А если бы на месте моего человека был газетчик? Ваши с Томом фотографии были бы уже в завтрашних газетах.

— С какой стати? Разве кому-то известно о наших отношениях?

— Не доподлинно, но известно. Мы периодически появляемся то тут то там. Разумеется, о нас ходят слухи. Мне не нужны проблемы, Кэтти.

— Я все понимаю… Пожалуй, ты прав, — тихо добавила она после паузы. — Я не имею права совершать опрометчивые поступки.

— Вот именно. Да, мы еще не женаты, но это не значит, что ты должна вести себя недостойно и вызывать кривотолки. Что у тебя с этим парнем?

— Ничего, — в который уже раз ответила Кэтти.

— Мне сказали, что вы целовались.

— При встрече, в щеку, два раза, — отчиталась Кэтти.

— И только?

— И только.

Кажется, буря прошла стороной. Билл даже позволил себе слабую улыбку.

— Пойми, Кэтти. Я знаю, что ты любишь меня. Но всем этого не объяснишь. Неужели ты хочешь прочитать однажды в газете, что новая миссис Радферн наставляет рога своему благоверному? Или тебе нужны обвинения в расчете и корысти? Или, быть может, тебе хочется оправдываться? Я понимаю, что Том твой старый друг, но ты заработаешь мозоли на языке, если решишь растолковать это всем и каждому.

— И что же делать? — спросила она.

— Тебе придется прекратить всякое общение с Томом и прежними дружками.

Кэтти остолбенела.

— Но я не могу.

— Почему? Он тебе дороже, чем я?

— Билл, пожалуйста, не заставляй меня делать такой выбор! — взмолилась Кэтти. — Том мой единственный друг. Ближе него у меня никого нет в целом мире. Он мне как брат.

Билл выслушал ее, но на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Я уже высказал свое мнение: или я, или он.

По щекам Кэтти струились ручейки слез, но она не обращала на них внимания.

Она упала на пол к ногам Билла.

— Ради всего святого, не запрещай мне видеться с Томом…

— Твое поведение лишь увеличивает мои подозрения, — холодно произнес Билл, старательно отводя глаза от заплаканной женщины.

— Я не буду с ним встречаться. Но разреши мне хотя бы писать ему… — Она всхлипнула. — Или звонить. Ну хотя бы раз в месяц.

— Прекрати этот спектакль. Я начинаю чувствовать себя извергом.

— Билл, ну пожалуйста…

Он схватил ее за руки и поставил на ноги.

— Кэтти, пойми меня: я не могу этого допустить. Подобные опрометчивые поступки могут пагубно отразиться на бизнесе. И кого мне нужно будет винить? Себя самого.

— Но за что?

— За то, что пошел у тебя на поводу. Повторяю еще раз: ты не должна видеться с Томом и давать повод для слухов.

— Хорошо. — Кэтти резким движением руки смахнула со щеки слезы. — Если это так важно для тебя, то я постараюсь.

— Уж постарайся. — Билл прижал дрожавшую от недавних рыданий Кэтти к груди и поцеловал в макушку. Затем погладил по волосам, успокаивая: — Все будет хорошо. Ты станешь миссис Радферн… но для начала тебе нужно привести себя в порядок.

Кэтти резко отпрянула от него.

— Не бойся. Завтра тебя ждет приятный сюрприз.

— Какой?

— Утром узнаешь. А сейчас иди к себе. Тебе нужно отдохнуть. Ты слишком перенервничала.

— А ты? Пойдешь со мной?

— Нет. Я договорился с друзьями поиграть в бильярд.

— А чем будут заниматься их жены? — спросила Кэтти, надеясь, что ее вопрос натолкнет Билла на мысли о ней самой.

— Понятия не имею, — равнодушно ответил он и направился к двери.

Утром Кэтти узнала, что Билл намерен отвезти ее к стилисту своей бывшей жены, Робину Уайту.

— Я не хочу! — категорично заявила Кэтти, выслушав рассказ Билла о достижениях и регалиях Робина.

— Разве ты хочешь выглядеть на свадьбе замарашкой? Робин превратит тебя в настоящую принцессу. До встречи с ним Лора даже не подозревала о том, как красива. Робин выбрал для нее стрижку, укладку, сделал маникюр, макияж… Признаться, я ее не узнал.

— Ты и меня хочешь не узнать? — спросила Кэтти. Она старалась подавить в себе зародыш обиды, но он, повинуясь природным инстинктам, с каждым днем становился все больше.

— Кэтти, ты очень красивая женщина, но… ты похожа на неограненный алмаз. Робин заставит тебя сверкать всеми гранями.

— А вдруг он превратит меня во вторую Лору? — спросила Кэтти.

Вопрос стал неожиданностью даже для нее самой. И, уже задав его, она испугалась того, о чем спросила. В самом деле, вдруг стилист, без сомнения знающий пристрастия и вкусы Билла, решит превратить ее, Кэтти, во вторую Лору?

Кэтти видела ее только на фотографиях. У Лоры были выразительные светло-голубые глаза и не сочетавшиеся с ними густые черные волосы. Это несоответствие во внешнем облике привлекало внимание не только мужчин, но и женщин, гадавших о натуральности красоты Лоры.

— Я не хочу обрезать волосы! — сказала Кэтти, заранее зная, что уступит, если Билл согласится с требованием стилиста и попросит — или прикажет? — обрезать ее светлые локоны.

— Робин лучше знает, как будет красиво, — пожал плечами Билл. — И, ради всего святого, не спорь с ним. Иначе мне придется краснеть за тебя.

— С какой стати?

— Не пойми меня превратно, но… — Билл замялся, но все же продолжил: — Не особо откровенничай с этим парикмахером.

Кэтти подняла брови, и Билл поспешил ответить на ее немой вопрос:

— Я представлю тебя как свою племянницу. Незачем афишировать наши отношения.