Она налила что-то густое и вязкое в голубой стакан, сделала глоток и поверх стакана посмотрела на меня.

— Аргоси показывала тебе свои карты?

Я рефлекторно прикоснулся к карману, где лежала колода. Мере-сан заметила движение и протянула руку.

— Дай их мне.

Я повиновался. Она разложила карты на деревянном столе — картинками вверх. Глаза женщины сузились.

— Это не настоящая ее колода.

— Но это ее колода, — уверил я. — Она сама дала мне ее вчера.

Мере-сан собрала карты и протянула их мне.

— Да, это колода карт, и она наверняка принадлежит той женщине, Фериус. Но это уж, конечно, не ее карты аргоси.

— Кто такие эти аргоси? Кто-то вроде дароменов или берабесков?

— Аргоси — не народ, — отозвалась Мере-сан, сделав еще глоток из своего стакана. — Они, скорее, что-то вроде… сборища отщепенцев. Бродят по свету, берясь за что угодно, чтобы подзаработать денег.

Я посмотрел на колоду и вспомнил шутку Фериус — о том, как использовать магию карт, чтобы вынимать деньги из чужих карманов.

— Они игроки?

— Да… но это, я полагаю, что-то вроде ширмы. На самом деле можно считать их… — Она подняла глаза, подыскивая правильное слово.

— Картографами? — предположил я.

Мере-сан, казалось, удивилась, но потом издала короткий смешок.

— Так она себя назвала? — Вдова не ждала ответа. — Полагаю, «картограф» такое же хорошее описание, как и любое другое. Только аргоси составляют не карты местности, а скорее… человеческих культур. — Она похлопала по колоде в моей руке. — Ты понимаешь значение мастей?

Я кивнул:

— Щиты — это даромены, заклятия — это джен-теп, чаши…

— Берабески, да. Но посмотри повнимательнее на картинки, и ты увидишь, что они символизируют какую-то важную часть общества. Аргоси называют это «конкордансами».

Я порылся среди карт, выбрав одну из картинок масти заклятий, и понял, что она изображает лорд-мага. На другой карте, масти щитов, был нарисован мужчина в доспехе и длинном красном плаще, ниспадавшем с его плеч. Эта карта называлась «Генерал армий». Туз заклятий представлял собой изображение Оазиса, а туз щитов — какое-то осадное орудие, дробившее огромную каменную стену.

— Таким образом, каждая масть показывает основные явления культуры и истории общества.

— У Фериус были и другие, — сказал я, припоминая карты, которые она спрятала в карман. — Она называла их «дискордансы».

Мере-сан кивнула.

— Это своего рода козыри. Аргоси путешествуют, чтобы стать свидетелями великих событий, способных изменить мир вокруг нас. Они наблюдают за теми людьми и теми силами, которые могут создать и разрушить цивилизации. Аргоси рисуют эти новые карты — дискордансы — полагая, что, создав правдивую колоду, они могут постичь ход истории.

В этом была какая-то странная логика. Если у тебя есть колода, которая идеально отражает людей и события, формирующие культуру, ты можешь понять, куда движется общество…

— Поэтому Фериус здесь? Потому что Верховный маг клана… м…

— Незачем щадить мои чувства, — сухо сказала Мересан. — Я, знаешь ли, в курсе, что мой муж мертв.

Ее непринужденный тон застал меня врасплох. Я осознал, что смотрю на нее, ища хоть какие-то признаки горя, или злости, или хотя бы облегчения. Похоже, я смотрел слишком долго, потому что, когда она снова посмотрела для нее, ее взгляд оказался очень холодным.

— Следи, где плаваешь, сын Ке. Люди часто тонут, заплывая слишком далеко в неизвестные воды.

— Простите меня, вдовствующая княгиня… Я не хотел…

— Я велела называть меня Мере-сан.

— Простите, Мере-сан. — Я решил некоторое время держать рот на замке и проверить, не изменится ли ситуация к лучшему.

Вдова смотрела на меня очень долго. Мне стало неуютно, но, видимо, это и было ее целью. Думаю, ей хотелось, чтобы я снова заговорил, сказал еще какую-нибудь глупость, позволив ей потешиться надо мной. Но я временами бываю очень упрям — особенно когда меня подначивают.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Мере-сан сказала:

— Хорошо. Теперь, думаю, можем вернуться к нашему делу. — Она взяла у меня карты и разбросала их рубашками вверх, взяв одну наугад. Перевернула. Это оказалась самая старшая карта масти заклятий — Верховный маг клана.

— Предки! — Я мысленно выругался. Возможно ли, что Фериус виновна в его смерти? Нет, Мере-сан наверняка уже сотворила поисковое заклинание. Она бы знала, если б ее мужа убили. Это просто еще одна проверка.

— Лучше, — сказала вдова, словно прочитав мои мысли. Возможно, так и было: наверняка вдове князя подвластна магия шелка. Она вернула мне карты. — Мой муж постепенно сдавал несколько последних десятилетий. Полмира знало, что он вот-вот нас покинет. Приезд аргоси — совпадение. Она здесь по другой причине.

Я перебирал карты. Если аргоси уверены, что их колоды отражают реальное положение дел в мире, разве новый Верховный маг клана не будет важен для них? Я снова нашел «Верховного мага клана». Карта изображала мужчину в короне на фоне септаграммы, окруженного сигиллами всех форм магии.

— Но от того, старый у нас Верховный маг клана или новый — колода не изменится…

Слова вырвались помимо моей воли, но Мере-сан улыбнулась и коснулась моей щеки. Ее жест был гораздо более ласковый, чем я ожидал.

— Лучше, сын Ке. Намного лучше.

Казалось, я нравлюсь или не нравлюсь вдове в зависимости от того, насколько мои слова были умными или глупыми.

— Вы сказали, что аргоси рисуют другие карты… дискордансы… изображающие людей и события, которые могут изменить мир. Думаете, Фериус Перфекс здесь, потому что надвигается что-то опасное? Что-то, способное… — Как она выразилась? — Способное создать или разрушить цивилизацию?

Мере-сан кивнула.

— Попробуй-ка уснуть, когда тебя обуревают такие мысли. — Ее плечи поникли, а глаза, казалось, провалились в самую глубину глазниц. — Ну а теперь пора заканчивать, Келлен из Дома Ке. Эта беседа была самой долгой за последние двадцать лет. Она меня утомила.

Впору было предположить, что вдова ушла бы гораздо раньше, если б не хотела устроить мне эту проверку. Она хотела понять, достаточно ли я умен… Но умен для чего?.. Я сунул руку в карман и достал золотой диск, который она мне прислала.

— Вы хотите, чтобы я шпионил за Фериус Перфекс?

Мере-сан отвернулась, сделав вид, что котелок, книга и стакан занимают ее гораздо сильнее, чем я.

«Ей стыдно, — подумалось мне. — Стыдно за то, что она просит меня сделать».

— Аргоси полны секретов, — проговорила вдова. — А эта женщина, кажется, заинтересовалась тобой. Ты сделаешь все возможное, чтобы ее интерес не угас как можно дольше. И никому не расскажешь о моей просьбе — ни ей, ни отцу, и никому другому.