– В доме порядок?

– С утра приходил репортер, спрашивал доктора Росси. Улыбка Брауна исчезла.

– Репортер? О чем спрашивал?

– Кажется, о работе.

– Разузнай. Потом мне доложишь.– Он бросил взгляд на дверь, давая понять, что разговор окончен.

Спустившись в вестибюль, Сэм увидел сквозь открытую дверь Франческу Росси с подругой, дожидающихся авто. « Не иначе, по магазинам»,– решил он. Понаблюдав за ними с минуту, он в который раз поразился их неподвижности, которая, впрочем, отличала и остальных женщин этого дома. Будто кто дал всем благородным леди указание не шевелиться без крайней надобности. Впрочем, Франческе с трудом удавалось следовать правилу. Она нетерпеливо переступала с ноги на ногу, напоминая этим своего коня, и не стеснялась чужих глаз. Зато ее подруга освоила науку инертности на все сто. Она замирала на долгое время, пока что-нибудь – звук или слово – не выводили ее из оцепенения. Только тогда Аделина оттаивала, словно ледяная скульптура, перетекала в новое положение, отражающее ее настрой,– и снова застывала.

Сэм не раз ловил себя на фантазиях, просто глядя на то, как эти женщины меняют позу.

Он вдруг вспомнил, что забыл у мистера Брауна свой мобильник; снова пришлось ехать наверх. К его неудовольствию, на обратном пути лифт замедлил ход на восьмом этаже. И зачем только он не поехал на частном! Когда двери начали раскрываться, Сэм разглядел по ту сторону Мэгги, горничную Росси, которая самым беззастенчивым образом высматривала, кто едет из пентхауса. Он усмехнулся и быстро втиснулся в передний угол кабинки, чтобы она не увидела его сразу.

– Подглядывать любим, а, Мэгги? – выпалил он.

От неожиданности девушка вздрогнула и споткнулась, заходя в лифт, а Сэм ее подхватил.

Его неизменно смешило, когда большие, как у лани, глаза Мэгги всякий раз загорались, замечая то, чего, по сути дела, не следовало замечать. Мэгги была не из сплетниц, насколько он знал, но непременно хотела быть в курсе всего.

И вот теперь она повисла у него на руках, держась за сердце и глядя ему в глаза со смущением и досадой. А Сэм улыбнулся, представив ее еще раз в белой шляпе с пером и то, как она несла ее – гордая, словно африканская царица. Ему даже захотелось поцеловать девушку, но он тут же осадил себя, гадая, что на него нашло.

– Ты смерти моей хочешь – так пугать?! – воскликнула Мэгги и высвободилась, когда лифт тронулся.

– Тебя напугаешь,– отозвался Сэм, все еще улыбаясь. Интересно, сколько она отдала за шляпку? Его мать была точно такая же – голодала, чтобы он мог ходить в модном костюме и в хорошую школу, куда она пропихнула его после смерти отца. С тех пор ему было невтерпеж видеть, как честные беднячки нищенствуют ради какой-нибудь вещицы, а точнее, ради чувства собственной значимости. Мэгги тоже из честных.

Она вполголоса произнесла:

– Ладно, я и так тебя искала.

– Правда?

У него оставалось полчаса в запасе – путь до консульства занимал не больше двадцати минут. Сэм нажал кнопку «Стоп» и попытался изобразить серьезность, разглядывая простое открытое лицо Мэгги, любуясь им.

– Я слышала, ты хочешь поговорить с доктором Росси. Может, расскажешь все мне, а я передам, чтобы не дергать его лишний раз?

Сэм и прежде подумывал пригласить ее на разговор по душам и даже спуститься к нему, где еще не бывал ни один из жильцов и обслуги, кроме его посетительниц, проникавших туда черным ходом, а не через фойе. Что ж, одной проблемой стало меньше.

– В самом деле? Тебя доктор Росси попросил?

– Не совсем…

– Хочешь сказать, совсем нет?

Мэгги явно теряла терпение.

– Сэм Даффи! В этом доме, слава богу, и без тебя забот хватает! Ну-ка, отвечай: что у вас за дела с доктором Росси?

Сэм кивнул. Правильно: лучшая защита – нападение. Однако в ее тоне было больше участия, чем услужливости, а ведь она умела, когда надо, прикинуться услужливой. Он даже захотел, чтобы она сейчас притворялась. Если она и впрямь убедит себя в собственной неполноценности – тогда бей тревогу.

Он откинулся на латунную решетку.

– Перед тем как услышать ответ, девочка, не мешало бы поздороваться.

– Я тебе не девочка. – Мэгги вдруг замолкла, будто устыдившись собственной резкости.– Здравствуй.

Сэма задело ее обращение. Мэгги ему нравилась, он уже давно пытался завести с ней дружбу. Понимание того, что за внешней строгостью часто кроется доброта, побуждало его оберегать девушку, хотя он и знал, что здесь ей ничто не грозит. Он не винил ее за предвзятость.

В конце концов, откуда ей было знать, что после нескольких лет в море всякие предрассудки – что расовые, что религиозные, не говоря об остальных, стали для него пустым звуком? В тесных каморках торгового судна превыше всего ставилось умение уживаться с людьми, а то, что вносило разлад, считалось худшим из зол. Море любого научит терпимости. Но раз Мэгги не ценит его добродушия, остается только дразнить ее время от времени.

– Здравствуй, Мэгги. Я пришел покаяться.

В ее глазах промелькнул интерес.

– Я подслушал, как Франческа Росси и Аделина говорили о тебе и о шляпном поединке с Шарминой. Ну, так как все прошло?

Мэгги слегка скривилась и пожала плечом, словно говоря «так себе». Сэм понял, что шляпка имела успех.

– Подумаешь, шляпка! Ничего особенного.

– «Ничего особенного» ? – Ему не верилось, что Мэгги, слывущая шляпоманкой, так отзывается о своей любимице. – Это Грэм Смит-то? Да, я и об этом слышал. Ты, часом, не заболела? .. А что сказала Шармина? Или она просто проглотила язык?

Мэгги возвела глаза к потолку, словно поддаваясь на детские уговоры по поводу конфет перед обедом.

– Я, значит, вхожу, сажусь на свое место – третий ряд у прохода. Народ, конечно, заметил. «Чудо»,– говорят, и все такое. Служба через пять минут – и тут появляется Шармина. Вот так встала и смотрит на мою шляпу. Ни слова не сказала. Не успела я глазом моргнуть – ее уже как ветром сдуло. Вроде ушла домой и пропустила конкурс. А раз ее не было, значит, и победа не моя, хоть я и выиграла. Ну, теперь доволен?

Сэм рассмеялся.

– Ну и трусиха! Даже про службу забыла. Ты, значит, и дротика еще в руки не взяла, а она – сдаваться?

– Дротика? – Мэгги выглядела удивленной.– Да ты никак в дартс играешь, Сэм Даффи?

Он заложил большие пальцы за пояс.

– Получше любого ирландца в Нью-Йорке! А ты что – тоже?

– Да. И кстати, неплохо.

– Ловлю на слове! – снова засмеялся он и взглянул на часы. – Сегодня в шесть. Свожу тебя в « Молли Мэлоун ». Пиво за мной.