— Нет, — ответила я. — Я об этом уже думала много раз, но… ничего такого не было.

Я сложила листки, собираясь вернуть их Стасу, как вдруг мой взгляд неожиданно упал на скромную строчку, которую я бог весть отчего прежде не удосужилась заметить. Она гласила:

«Парамонова Л.В. 11 ч 45 мин. Цель визита — умерший муж».

Четверг, 4 апреля. Утро — день — вечер

«Уииии! Гыр-гыр-гыр! Мать, мать, мать!»

Начинается новый день. Но экскаватор, к счастью, сломался.

Цветы, посланные незнакомцем, изгнаны на кухню. И хотя все московские цветы увядают на второй же день, эти, похоже, собираются стоять еще долго.

«Дзззынь!» — само собой, телефон.

И само собой, это моя мать.

— Представляешь, они его поймали!

Кого, спрашивается? Но мама уже все выкладывает без утайки. Дело в том, что некий гражданин, спустивший все свое состояние в европейских казино и подозревающий, что его азарт — следствие того, что его сглазили злонамеренные враги, надо полагать, директор казино как раз входил в их число, пожелал во что бы то ни стало попасть к Агриппине, чтобы, так сказать, снять порчу. Напомню, все, что у него было, он проиграл, стало быть, денег на прием у него тоже не имелось. Тогда он разузнал, где жила знаменитая ворожея, и решил подкараулить ее у дома. Караулил день-другой, и все без толку. То ли на третий, то ли на четвертый день он по каким-то своим надобностям забежал в соседний двор и как раз своими глазами увидел хмурого типа, который зашел к ворожее через черный ход. Через некоторое время она покинула квартиру, но через окно, а еще до того гражданин отправился восвояси, потому что ему захотелось промочить горло, и вдобавок открылось, что его сглазила черная кошка, которая в прошлом году не так на него посмотрела. В общем, гражданин сначала топил горе в вине и водке, потом опохмелялся, а когда он окончательно проспался, то узнал о свершившемся убийстве. Так как гражданин был сознательным человеком, он немедля отправился (в полицию? нет, не угадали) в редакцию знаменитой желтушной газеты и с потрохами сдал типа, который любит лазить по черным ходам. Начальство узнало о готовящейся статье, как именно — история умалчивает, намылило шею Зарубину и отправило его на розыски свидетеля. Доставленный на допрос, тот без колебаний опознал таинственного незнакомца как Карасева Андрея Викторовича, 1979 года рождения, бывшего охранника Агриппины. Мало того, в ходе следствия выяснилось, что влюбчивая донна опрометчиво завещала охраннику все свое имущество общей суммой не то два, не то три десятка миллионов евро, так что у хмурого красавца оказался более чем веский повод помочь ей до срока вознестись на небеса. Финал.

— Представляешь, — взволнованно трещала мама, — и ведь все оказалось так просто! А ведь чего только не говорили об этом убийстве!

— В нашей работе это случается сплошь и рядом, — отозвалась я. — Ищешь, ломаешь голову, корпишь над уликами, а истина-то оказывается совсем рядом.

На этот раз я приехала на работу раньше Ласточкина и, воспользовавшись минутой, позвонила Стасу, чтобы поздравить его с успешным завершением дела.

— Да, пришлось повозиться, — зевнул он. — Упорный парень этот Карасев! Главное, он до сих пор отрицает, что выбросил ее в окно. Говорит, что пришел к ней требовать деньги за работу, которые она не хотела отдавать. Они поругались, он схватил ее за руки и оттолкнул.

— А, вот откуда взялись эти синяки, — протянула я. — А дальше-то что было?

— Я думаю, у них произошла ссора, он начал ее душить и в припадке ярости вытолкнул в окно. Я уже опрашивал людей из офиса, все сходятся на том, что он был вспыльчивый тип. Я предложил ему чистосердечное, но он стоит на своем. Мол, когда он уходил, Агриппина была жива и здорова, и он ее не убивал, хоть она и порядком его достала. Самое смешное, что, если бы не показания этого пьянчужки, черта с два я бы смог припереть Карасева к стенке. Он уже и алиби себе правдоподобное придумал — не подкопаешься.

В дверях показался Паша, и я, наскоро закончив разговор, повесила трубку.

— Сплетничаем? — проворчал мой напарник.

— Собираем информацию, — парировала я. — Хочу вставить этот случай в свой роман. Все-таки нашумевшее дело.

— Как название романа?

— Еще не придумала. Паш, можно тебе задать личный вопрос?

Мне показалось или капитан слегка напрягся?

— Валяй, — помедлив, сказал он.

— Мне надо будет объяснить читателям, почему ты взял меня в полицию. Ведь никто больше не хотел меня брать. Так что мне написать?

Ласточкин озадаченно моргнул:

— Ну… Понимаешь, это довольно сложно объяснить.

— Ничего, ты как-нибудь все же объясни, а я потом для читателей напишу вкратце.

— Ладно, — решился Паша. — Короче, я тогда работал над одним муторным делом. Свидетельница, зараза, попалась тертая тетка, а я точно знал, что она в этом замешана… только доказательств у меня не было. В общем, я подумал, что, если она увидит тебя, она… ну, она расслабится и выдаст себя. Просто у тебя лицо человека, которому ну совершенно нечего делать в полиции. А когда сыщика считают дурачком… то есть не очень умным, подозреваемый расслабляется и говорит больше, чем следует… Так оно и вышло. Она проговорилась и даже не заметила этого… Это сработало не только в тот раз, но и в других случаях. Раньше у меня было полно висяков, а теперь благодаря тебе мы доводим до конца каждое дело. У меня еще никогда не было такой полосы везения…

— Паша, — жалобно сказала я, — про систему плохой и хороший полицейский я слышала, и не раз. Но чтобы умный полицейский — глупый полицейский… Это что-то совершенно новое!

— Ты, Лиза, совершенно не глупа, — сердито ответил мой напарник. — Я неудачно выразился, прости меня, пожалуйста. Просто ты производишь определенное впечатление на людей, сама не отдавая в этом отчета. Даже такой мерзавец, как Арбатов, и тот был озадачен, когда тебя увидел. Сыщики, Лиза, они ведь разные бывают. Тебе надо знать свои сильные и слабые стороны, если ты собираешься заниматься этим делом всерьез. Твоя слабая сторона — отсутствие опыта, сильная — именно то, что я сказал. Ты вызываешь людей на откровенность, даже когда они изначально настроены на то, чтобы не сболтнуть лишнего. И самое главное — у тебя это выходит совершенно естественно, ты даже не притворяешься.

Голова у меня уже шла кругом.

— Знаешь что, — сказала я, — для читателей я, наверное, придумаю объяснение попроще. Если вообще когда-нибудь напишу роман о том, как попала сюда… Кстати, — быстренько сменила я тему, — что у нас на сегодня?

— Великосветские визиты. Плюс я пишу бумагу — запрос на эксгумацию Владислава Парамонова.

— Не пройдет, — сказала я. — Недостаточно оснований.

— Раз Арбатов заинтересован в этом деле, оснований более чем достаточно, — возразил Ласточкин. — Позвони ему.