– Я о случившемся доложу рапортом коменданту – полковнику Смагину, перед вами я не обязан отчитываться и девушку до утра не освобожу.

– Звягинцев! Ты как разговариваешь с должностным лицом? – Начальник станции понял, что старлей решил воспользоваться его разногласиями с комендантом.

– Приношу свои извинения. При этом напоминаю, что до отмены особого положения на станции в связи с проведением специального расследования законодательная и исполнительная власть переходит в руки военных, то есть коменданта. Вы пока что приравнены к обычному гражданину станции.

– Это только пока! Потом-то что делать будешь, мальчик?

– Думаю, к власти вы уже не вернетесь, Владимир Михайлович. А мальчики рано или поздно становятся мужчинами.

Звягинцев говорил это, ехидно улыбаясь в лицо начальнику станции.

– Это не про тебя! – Ковальчук еще мог бы понять неподчинение парня, внезапно получившего побольше власти, а вот история с арестом девушки казалась странной и дикой.

– Думаю, нет смысла продолжать этот разговор.

– Хорошо! Я буду вынужден обратиться к президенту, – уже двигаясь в сторону выхода из дежурной части, произнес Владимир Михайлович. Оскорблений он не терпел и собирался принять серьезные меры. – Устроили тут бардак.

– На вашем месте я бы попросил об отставке, – продолжал язвить Звягинцев.

– Ты никогда не будешь на моем месте. Лучше отпусти Скворцову, это, кстати, поможет смягчить твою участь. И уж на президента повлиять тебе вряд ли удастся.

* * *

Начальник станции «Торговый центр» Владимир Михайлович Ковальчук решительно направлялся к коменданту – полковнику Смагину. Тот мог выступить посредником между ним и президентом, пора было и в самом деле разобраться в происходящем. Навести порядок на станции.

За несколько последних лет Смагин быстро поднялся по карьерной лестнице благодаря родственным связям с президентом. Ковальчуку меньше всего хотелось общаться с этим недалеким и высокомерным офицером, но приходилось, ситуация требовала… Недовольство объяснялось просто: как таковой, власти над станциями у него и не было, а попытки ее централизации успеха не имели.

Разговор предстоял тяжелый. Многое не сходилось, кажущиеся очень странными неудачи давно преследовали старейшего начстанции Республики, стоявшего у руля еще с двадцатого года.

А десятого апреля со склада НЗ на станции «Торговый центр» пропало несколько ящиков с патронами калибра 5,45. По сути, был ограблен резервный фонд Республики, который планировали ввести в оборот при торговле со «стражами». Малотиражная, но читаемая жителями газета «Возрождение» сразу обнародовала происшествие, сам же Ковальчук и разрешил когда-то этот «глас народа» для обзора новостей и распространения по всем трем станциям.

Теперь, арестовав на станции «Торговый центр» единственную типографию, представлявшую собой несколько стареньких ноутбуков и принтеров, президент практически начал информационную войну.

Газета в своей статье напрямую обвинила в случившемся руководство станции. Ковальчука сразу же отстранили от должности на время проведения расследования. Пытаясь избежать массовых арестов, начальник станции и направил на поверхность своего самого доверенного офицера, Смирнова… Целью выхода оперативной группы было восполнение недостающего количества боеприпасов. В установленное время люди не вернулись, о случившемся все-таки пришлось доложить президенту. Тот пришел в ярость – рисковать лучшими людьми без его ведома никто не имел права! Ковальчук уже ждал приказа о своем аресте… Но пока его не последовало. И все же главной заботой начстанции оставалась пока судьба Алексея. Не нужно было чужих обвинений, он сам себе не мог простить исчезновения группы.

Занятый этими нелегкими мыслями, Ковальчук и не заметил, как подошел к внутреннему блокпосту, разделяющему станцию «Торговый центр» и переход на станцию «Площадь Революции». На КПП обычно лишь проверяли паспорта, хотя оборонительная баррикада и шлагбаум тоже имелись. Старенький ручной пулемет Калашникова придавал солидность этой малой огневой точке.

Ночное освещение и тут ограничивалось парой керосиновых ламп и костров, но дежурный уже по походке узнал начальство.

– Здравия желаю, Владимир Михайлович, – поприветствовал старший сержант Ломов.

– Здравствуй, Саша. Как обстановка?

– Без происшествий.

Ковальчук, пожав руку дежурному, хотел пройти дальше, но был неожиданно остановлен:

– Владимир Михайлович, а вас приказано не выпускать! Извините!

– О как! Чей приказ? – удивился тот.

– Коменданта.

– Так я к нему и направляюсь. Он у себя?

Не обращая внимания на запрет старшего сержанта, Ковальчук продолжал идти в сторону перегона.

– Шварев, проводи до коменданта, – скомандовал дежурный, не решаясь задержать хоть и отстраненного от должности, а все-таки начальника.

– Дожил: под конвоем на собственной станции хожу, – недовольно пробубнил Ковальчук, но протестовать не стал.

Вдвоем они миновали полуоткрытые тяжелые гермоворота, в случае закрытия превращающие станцию в неприступную крепость. Пройдя еще полторы сотни метров мимо осветительных костров, горящих вдоль стены вместо лампочек с небольшим интервалом, подошли к «висящим вагончикам». «Висящими вагончиками» называли внешний блокпост станции «Торговый центр». Оригинальное название оправдывалось и в самом деле необычным видом вагонов, установленных на железобетонных сваях, скрепленных друг с другом в верхней части. Под ними проходили рельсы, огороженные бронированными листами, которые в случае необходимости поднимались вручную, сверху, со специальной платформы над всей этой конструкцией. Внутри вагончиков и располагался штаб коменданта.

Пройдя мимо охраны, которая уже не пыталась остановить Ковальчука, они поднялись по металлической лестнице, и начстанции без стука зашел в кабинет.

– Смотрю, не спится тебе, Степаныч? – спросил Ковальчук полковника Смагина, сидящего за своим рабочим столом. – Почему для меня вдруг неприемный день?

– Тебя не выпустишь – смотрю, вон все двери для тебя открыты, – проворчал тот. – Заходи, садись, как раз о тебе думал.

– Я не просто так, полковник, мне помощь твоя нужна, – сразу перешел к делу начальник станции.

– Что, все так плохо? – с ухмылкой спросил Смагин.

– У меня две проблемы: первая – это не вернувшаяся группа Смирнова, и вторая – это его девушка, которую несколько часов назад задержал внутренний патруль… – Ковальчук осекся, когда увидел странное выражение лица собеседника.

– И что ты предлагаешь: стать соучастником твоих темных дел? – вдруг повысил голос полковник. – Твоим подельником?

– Ты о чем сейчас? – В горле Владимира Михайловича пересохло. Он уже едва сдерживал приступ ярости. – Что вы вместе с президентом задумали? Чувствую, что-то не то.