Рыжеволосый мужчина лет сорока стоял у музыкального центра, опершись подбородком на руки, и мечтательно смотрел на танцующих.

– Ещё поворот. Ещё, ещё, ещё! – прохлопала инструктор, а потом резко развернулась к рыжеволосому мужчине в углу и дала ему отмашку:

– Сеньор Альвин, идите ко мне!

Альвин босыми ногами просеменил по паркету к раскрывшей руки женщине. Она положила свою правую руку на его талию, а левую выставила в бок, согнув в локте, ладонью вверх. Затем провела его полукругом между остальных танцоров:

– Дайте темперамент; вперёд, в сторону, вместе. Назад, в сторону, вместе. Давайте: раз, два, три, четыре, пять шесть! Все вместе, раз, два, три, четыре, пять шесть!

За моей спиной внезапно грохнула дверь, и тучная женщина, задыхаясь, вошла в зал.

– Господи, они что, уже начали? – ахнула она и заглянула внутрь, протиснувшись через меня к двери.

Она скинула с себя кроссовки и сняла верхнюю одежду, что-то вроде яркого лоскутного пончо.

– Вот так, – улыбнулась она, изобразила губами поцелуй и подмигнула мне:

– Bailar pegados![11]

Она распахнула дверь и протиснулась внутрь.

– Альвин! Альвин, друг мой, извини, что я так опоздала.

На короткое мгновение Фрей и её партнёр застыли в повороте, открывая вид на тучную женщину и Альвина, которые в танцевальном объятии воссоединились на паркете. В этот момент стеклянная дверь, неспешно затворяемая электрическим механизмом, вдруг резко запахнулась и прихлопнула мои пальцы.

Дикая боль пожаром полыхнула по руке, и мне пришлось мобилизовать все свои силы и все самообладание, чтобы приоткрыть дверь и высвободить кончики пальцев. Я спешно развернулся и направился к выходу. Из глаз покатились слёзы, и налитые кровью кончики пальцев пульсировали как гранаты, готовые взорваться.

– Торкильд?

– О нет, – простонал я, остановившись на первой лестничной ступеньке. Потом спрятал ушибленную руку под курткой и развернулся: – Фрей?

Из фойе раздался оглушительный рёв ликования, и снова грянули приглушённые барабанные ритмы африканских перкуссий.

– Что ты здесь делаешь?

– У меня важное полицейское задание, – ответил я и обхватил предплечье ушибленной руки. – Я под прикрытием.

– Правда?

– Конечно. Ты разве не слышала?

– О чём? – спросила она, когда ударные стали греметь еще громче, и публика стала топать и хлопать им в такт.

– Киллер Оригами снова орудует в городе. Тяжёлый случай. Просто ужас.

Фрей перевела взгляд на распахнутую дверь, за которой азиатский мальчик лет семи мастерил бумажные фигурки вместе с тремя девочками лет десяти и их родителями, а потом снова на меня. Она стояла вплотную к колонне у входной двери на танцплощадку и смотрела на меня с лёгкой улыбкой на губах.

– С твоей рукой всё в порядке? – наконец сказала она.

– Всё отлично.

– Тебя отвезти в травмпункт?

– Нет.

– Хорошо. Пойдешь со мной?

– Куда?

– В зал, танцевать.

– Нет, я…

– Не хочешь?

– Ну конечно хочу, но… а что скажет твой партнёр?

– Роберт? – усмехнулась Фрей, – я же тебе рассказывала о Роберте в кафе «Стинг». Бойфренд дяди Арне. Великолепный танцор. Наверняка и любовник ненасытный, как думаешь?

– Несомненно, – пробормотал я и ощутил, как боль в кончиках пальцев постепенно утихает и растворяется в танцевальных ритмах, заполнивших культурный центр.

– Ну, давай же, – она протянула мне руки, – я же знаю, что ты хочешь.

Я больше не обращал внимания на боль в пальцах, когда вместе с Фрей вернулся в танцкласс. Всё, что я чувствовал, – резкое покалывание, когда встречались наши ладони, и запах её волос. Если бы я наклонил голову чуть ближе, её кудри касались бы моих щёк и губ.

Я вздрагиваю из-за того, что внизу кто-то стучится в дверь маяка. Я поднимаюсь с подоконника и смотрю на запотевшее от моего дыхания стекло. Я замерз, одежда на мне выстыла, а ботинки стали жёстче и жмут, будто они уменьшились, пока я спал.

Снова раздаётся монотонный стук откуда-то снизу. Глухие вибрации доходят до самого верха, там, где сижу я, и заставляют дребезжать старую штукатурку у швов. Я протираю запотевшее стекло рукавом куртки и выглядываю наружу: за окном всё так же серо, день неотличим от ночи. Только вечный поток кружащихся снежных хлопьев и волны, омывающие берега острова.

Внезапно я замечаю человека, стоящего между складом инструментов и наружной дверью маяка. На нём надета штормовка. Одной рукой он мне машет, а другой указывает рукой на море, будто бы пытаясь предупредить о чём-то, скрывшемся за метелью. Собираясь было прислониться к стеклу, чтобы лучше разглядеть происходящее за окном, я отскакиваю от окна из-за сильного удара откуда-то снизу. Через секунду всё снова стихает, я как будто внезапно оказываюсь в вакууме. Я поворачиваюсь обратно и смотрю наружу: мужчина в штормовке исчез.

Между лодочным сараем и причалом появился просвет посреди всей этой непогоды, там, где метель кружит, как миниатюрный торнадо вокруг скал. Я замечаю, как что-то выплывает из гущи плотных водорослей, лениво колышущихся у самой кромки воды; форма, цвет и структура этого объекта не вписываются в ландшафт.

Я встаю, решив спуститься к двери, но снизу снова раздаётся удар. Эхо от удара металла по металлу подхватывают стены, ветер за окном бушует и завывает. Я подхожу к двери и осторожно поворачиваю ручку.

Холодный порыв сырого солоноватого полярного ветра проносится сквозь меня и врывается в комнату, когда я открываю дверь. Я подхожу к лестнице, наклоняюсь над перилами и пытаюсь через спираль лестницы разглядеть, что происходит внизу, откуда раздавался шум.

– Эй! – я кричу так громко, что срываюсь в хрип и мучительно откашливаюсь.

Никто не отвечает, и я начинаю спускаться по лестнице. Между тем дверь внизу сильно хлопает, сотрясая всю лестницу, так что мне приходится остановиться и вцепиться в перила, пытаясь одновременно с этим закрыть уши от грохота.

Прихожая покрыта снегом, металлическая входная дверь распахнута. Я хватаюсь за дверную ручку и разгребаю снег ногами, а потом выхожу на улицу и закрываю за собой дверь.

Фигура на юго-западном направлении исчезла, не оставив следов на снегу. Я сбегаю вниз по литым ступенькам, крепко держась за перила. Вокруг кружится снег, волны окатывают камни и гнилой причал холодной пеной. На дворе тонким слоем выпал снег. Скоро начнётся настоящий шторм.