На первом курсе я попала на занятия по медитации, там как раз было упражнение для обретения душевного равновесия. Но то ли я давно его не делала, то ли сейчас просто никакое равновесие мне не светило, но меня продолжало всю колотить. Даже когда я сделала воду погорячее, внутренняя дрожь никуда не исчезла.

Не представляю, сколько времени прошло. Полчаса? Может больше. Оказавшись в своей квартире, я прямо с порога начала стягивать с себя одежду и терять ее по пути в ванную, хотя обычно аккуратно складывала на стуле или сбрасывала в бельевую корзину.

Я принимала душ в «Кингтоне», но мне показалось этого мало.

Я хотела смыть невидимый след на своем теле от прикосновений Доминика и делала это снова, и снова.

Но конечно же получалось примерно как с водопадом.

Фигово получалось.

Бросив эту затею, я прислонилась лбом к прохладному кафелю, прокручивая в голове прошедший вечер и новость, что сама продала себя в рабство на неопределенный срок.

Точнее, сроки мы конечно же обговорили. После того как Экрот перехватил массивную подушку с таким видом, словно я швырнула в него воробьиным перышком или носком, и заявил:

— Мне нравится твоя страстность, Шарлин. Но учти, что стоит показывать ее, только когда мы наедине. Когда мы на людях, лучше прячь свой характер. Иначе я буду вынужден пересмотреть условия нашей сделки.

Бесов шантажист!

После такого мне захотелось бросить в него тяжелым светильником с прикроватной тумбочки, но сдержалась. Владыка, не представляю, как я сдержалась, но завернулась в покрывало (хоть какую-то замену одежды) и процедила:

— Сроки. Нам нужно обговорить более конкретные сроки.

— Конкретных не будет. Ни для меня, ни для тебя. Когда Кампала перестанет прятаться и придет ко мне, — его глаза сверкнули в полутьме спальни, — тогда все и решится.

— А если не придет?

— Придет. Самое страшное оскорбление для альфы — объявить себя трусом, а он считает себя альфой.

— Я должна присутствовать на этой встрече, — выдвинула я условие раньше, чем успела его обдумать.

— Хорошо. Только если будешь молчать.

— Хорошо, — повторила я эхом. — Нужно еще обсудить, что будет входить в мои обязанности как твоей игрушки.

— Моей любовницы, Шарлин, — поправил меня Доминик. — Не стоит занижать свой статус.

— Избавь меня от этого! Мне нужен конкретный список.

Вервольф пожимает плечами:

— Секс, когда я захочу. Где я захочу. Как я захочу.

Чего-то подобного я ждала.

— У меня есть работа, которую я не всегда могу оставить…

— Придется, если ты мне понадобишься.

— Я не стану участвовать в оргиях или в чем-то подобном. Это только между нами!

Глаза Доминика снова вспыхнули злым огнем, он в одно движение оказался рядом со мной.

— Как мало ты знаешь о вервольфах, Шарлин, — прорычал он мне в лицо. — Я не собираюсь ни с кем тебя делить. Учитывай это тоже.

На это я едва не рассмеялась. Потому что последнее, о чем я стану сейчас заботиться, — поиск мужчины.

Было еще много всего.

Как любовница я должна была принимать его подарки и сопровождать его везде, где могла понадобиться Доминику. И, в общем, если наступить на горло своей гордости, со всем этим можно смириться.

Как ни странно, после всех обсуждений и ужина Экрот отпустил меня домой.

Что делать с моим долгом, было понятно, а вот что делать с моим влечением к вервольфам — нет.

Дэнвер не был моим первым мужчиной: до него у меня были отношения с партнерами. Я лишилась девственности в старших классах со своим одноклассником. Мы встречались целый месяц, а у всех моих подруг уже был опыт. Но такой опыт, честно, хотелось забыть, потому что спустя пять минут его пыхтения все закончилось, а я так и не получила удовольствия. Второго партнера я выбирала тщательнее. Его звали Рой, с ним я познакомилась в университете, мы вместе посещали курс по западной литературе. Рой потрясающе за мной ухаживал, дарил подарки без повода, ходил со мной на все концерты и выставки, зависал со мной в библиотеке и разделял мою страсть к детективам. Когда дело дошло до секса, он сделал все как надо: был нежен и осторожен. Но этого оказалось мало.

Я не возбуждалась от прикосновений или поцелуев и в какой-то определенный момент решила, что со мной что-то не так. Существуют же женщины, которые не ловят кайф от секса! Но на одной из вечеринок, куда меня затащила подруга, я встретила Дэна, и меня повело. Я хотела его так, что у меня горело все тело. Мы тогда еле добрались до отеля и чудом дошли до кровати, настолько хотелось разорвать друг на друге одежду, только чтобы быть ближе. Секс был таким, что я кричала от наслаждения, извиваясь под Дэнвером. Он после еще повторял, что у него тоже никогда такого не было.

Тогда я подумала, что это судьба. Полное совпадение.

После вечера с Домиником я поняла, что дело было не в Дэне. Во мне.

Точнее, дело в том, что меня по какой-то причине возбуждают только вервольфы.

Озарение наступило, когда я уже проваливалась в сон, возможно, поэтому скорее успокоило меня, чем снова взвинтило нервы. Значит, секс с Домиником заводит меня, потому что он вервольф.

В эту ночь я спала настолько крепко, что разбудил меня только световой будильник, разливший яркий солнечный свет по всей комнате. Осенью и зимой солнце в Крайтоне встает часов в десять-одиннадцать, а садится в три-четыре, так что это было одно из моих лучших приобретений. Плотно позавтракав, я надела темные брюки с блузкой цвета стали и вспомнила, что моя машина осталась возле магазина. Пришлось вызывать такси и торопиться, чтобы успеть открыть его раньше, чем это сделает Рэбел. Мне и так пришлось вчера придумывать историю, будто я сама случайно уронила тревожную кнопку, а потом, не заметив, на нее наступила. Новых странностей помощница мне не простит: прижмет к стенке и не слезет, пока все не расскажу.

Расчет вышел верным, и я успела на работу первой. Включила вывеску, пробила первый чек и открыла главный вход. Странно, но вчерашний визит вервольфов сейчас воспринимался как нечто далекое и будто произошел не здесь, а в другом месте. Магия моего магазина, не иначе!

Колокольчик на двери звякнул раньше, чем я успела дойти до стойки. Порог перешагнул высокий мужчина, сразу рассматривая полки сквозь стекла очков в тонкой оправе. Такую реакцию я видела по десять раз на дню: он выдавал тех, кто оказывался в моем магазине впервые.

— Узнаю этот взгляд. — Я решила привлечь к себе внимание. — Ищите что-то особенное?

— Я бы купил весь магазин! — восхищенно произнес он.

— Я его слишком люблю, чтобы продавать.

Сказала — и осознала, что ни капли не покривила душой. Мой букинистический магазин — моя единственная любовь.