— Потому что я отказала тебе? Потому что у меня невероятно скверный вкус и я нашла другого мужчину? — нарочно, дразня его, бросила она, на деясь таким путем погасить темное пламя желания, бушевавшее в нем.

Вито и бровью не повел. Правда, потом мрачное выражение стянуло его лицо.

— Потому что я любил тебя, — признался он, чем привел ее в полное смятение. Неловкость ситуации нарастала. — Ты выглядишь удивленной. Но почему? Неужели ты всерьез веришь, что обида из-за твоего отказа и через четыре года могла бы толкнуть меня на такое насилие? — Он провел пальцами по изгибу ее шеи. И это ласкающее движение показалось удивительно холодным. — Любовь? Я не верил, что это когда-нибудь случится со мной. Я уже потерял надежду, что найду ее. Мне было двадцать восемь, и во многих смыслах я чувствовал себя старше своих лет. И вдруг однажды вечером я увидел тебя и понял, что хочу иметь тебя рядом больше, чем что-нибудь до этого в жизни…

Эшли дрожала, с невольным любопытством, воспринимая правду, в которую когда-то верила.

— Безрассудная страсть! — гневно воскликнула Эшли. — И она горела в нас обоих.

— Нет, это не… — Сильная рука легла на ее напряженную спину. Вито наклонил темную голову. Его дыхание обвевало ей щеку. И потом зубы игриво куснули сочную, мягкую нижнюю губу Эшли7 Дразнящий кончик языка нежно и расчетливо атаковал рот, пока он невольно не открылся, будто приглашая к более глубокому вторжению.

Давящий жар, исходивший от него, вызывал неодолимое желание. Каждая клеточка в мягких изгибах ее тела, к которой прижимались его крепкие мышцы, отвечала на давление легкой дрожью сексуального возбуждения. Эшли начало трясти. Она сопротивлялась, отталкивая его, и боролась с предательской слабостью, охватившей руки и ноги. Она могла остановить это. Она должна остановить это, скребся в ворота рассудка тихий голос. Вито не мог силой добиться от нее взаимности. Но странное состояние, будто она страшно потяжелела, все еще удерживало Эшли в его объятиях. Словно она ждала, когда разразится ураган, чтобы тогда начать действовать, защищаясь.

— Нет… Нет! — Голос охрип от усилия, она пыталась разорвать его хватку.

И прежде чем она успела дернуться, чтобы ускользнуть от него, он схватил обе ее руки своими и чуть отодвинул от себя. Его горящий взгляд прожигал насквозь. Она опустила голову, посмотрела вниз и увидела, что под тонкой простыней, которая еще закрывала грудь, соски выдают желание, бушевавшее в ней. Прозрачная кожа вспыхнула от предательского жара собственного тела.

— Если ты не можешь жить без мужчины, почему бы этим мужчиной не быть мне? — грубо бросил он.

— Если тебе нравится насиловать, действуй, — сквозь стиснутые зубы процедила она.

— Как ты любишь все драматизировать. — Усмешка смягчила жесткую линию его рта. — Признайся, после четырехлетнего перерыва ты снова хочешь меня, я видел, как ты пожирала меня глазами…

— Это абсолютная ложь! — дернулась взбешенная Эшли.

— Утешь себя мыслью, — Вито самодовольно улыбнулся, — что если бы ты так не смотрела на меня, то сейчас не была бы здесь. Ты сама, сага, выкопала себе могилу.

Воспользовавшись тем, что он ослабил хватку, Эшли сверхчеловеческим усилием вырвалась из его рук и спрыгнула с постели. Схватив одежду, в которой пришла сюда днем, она бросилась из комнаты. Но Вито, догнав Эшли, схватил ее за руку.

— Ты совсем потерял голову! — выдохнула она.

— Ты тоже. — Он прерывисто дышал. — И именно такой ты мне нравишься.

Едва способная поверить в то, что подобное могло случиться с ней, Эшли попыталась выставить коленку, но твердое бедро придавило ее к стене, и в тот же момент рот Вито обрушился на ее губы.

Она почувствовала себя так, будто открытое пламя поднесли к пересохшей соломе и мгновенно вспыхнул всепожирающий пожар. Когда его голодный язык обвел ее влажный раскрывшийся рот, у Эшли вырвался хриплый стон наслаждения. Напряженное тело словно расплавилось, меньше чем за минуту исчезли все разумные мысли. Она обхва-"тила руками его плечи и с полным самозабвением ответила на поцелуй.

Время потеряло значение. Существовал только мир яростной, почти невыносимой страсти, и это чувство смело все остальное. Он поднял ее и зарылся лицом в грудь. Потом нашел соски и начал дразнить их ртом. И все те чувства, которые она так долго сдерживала и подавляла, вдруг вырвались из-под контроля. Ее пальцы проникли в пружинящую глубину черных волос. Ей хотелось кричать от переполнявших ее эмоций.

Ударом ноги Вито открыл дверь, потом снова нашел ее рот, подпитывая ее желание ошеломляющей силой собственного. Он не отрывался от ее губ все время, пока нес ее. А потом опустил на кровать.

Вито боролся с рубашкой, и ее вмешательство только тормозило дело. Эшли тянула руки, чтобы снова почувствовать его широкую грудь, скользила кончиками пальцев по завиткам черных волос вниз, до бархатной кожи узкой талии. От него веяло жаром. Пламя бушевало и в ней. И она потонула, безвозвратно потонула в запахе, чувстве и прикосновении к нему.

Вито рывком отодвинулся от нее и сорвал остатки одежды. Он что-то бормотал по-итальянски и потом простонал:

— Черт, что ты делаешь со мной? Ничего подобного не предполагалось…

Холодный воздух, остудил влажную кожу Эшли, и на долю секунды разум вроде бы проснулся в ней. Но прежде чем сформировалась смутная мысль, Вито со своей местью вернулся к ней. У нее перехватило дыхание, когда длинные пальцы нашли влажный центр ее желания. Она закричала и выгнулась дугой, когда жаркий рот Вито атаковал ее грудь.

— Скажи мне, что ты чувствуешь, — сквозь стиснутые зубы требовал он, нависая над ней, грубо обхватив руками бедра и придавив ее своей тяжестью.

— Вито, пожалуйста… ох, Боже, пожалуйста, скорее. — Лихорадка ожидания достигла предела, все ее существо сосредоточилось на острой как бритва, невыносимой потребности. Она чувствовала его, горячего, твердого, готового, и не могла больше ждать.

Он овладел ею безжалостно, как завоеватель. От силы удара его первого толчка из пересохшего рта Эшли вырвался крик боли, но через секунду боль перешла в невыносимое наслаждение. Она извивалась под ним, когда он двигался в ней пульсирующими толчками. Его кожа стала влажной от пота. Она самозабвенно подхватила жаркий ритм, предложенный им, увлекаемая безмерным возбуждением. И вдруг каждая мышца сжалась, и она застонала в экстазе. С хриплым стоном удовлетворения Вито расслабился, усталый и насыщенный. Инстинктивно она обхватила его руками и почти моментально уснула.

Когда Эшли проснулась, у нее возникло ощущение, будто она живой попала в ад. Всю комнату заливал свет, резкий и слепящий. И первое, что она увидела, открыв глаза, были фотографии Карины на прикроватной тумбочке. Карина улыбалась ей из серебряной рамки. Карина в объятиях Вито, пьяная от счастья. Один из тех интимных снимков, какие могут быть сделаны только во время медового месяца. У Эшли живот свело судорогой и все болезненно оборвалось. Она отвернулась и столкнулась с непроницаемым темным взглядом Вито. Почти полностью одетый в темно-синий костюм в узкую полоску, он поправлял галстук. Вито выглядел таким красивым и далеким, что у нее защемило сердце. Если он и испытывал какие-то чувства, то умело скрывал их. И эта скрытность причинила ей невыносимую боль. Дрожа с головы до ног, Эшли закрыла глаза, яростно сопротивляясь намерению разума еще раз проиграть последние часы. Отчаяние — вот что она чувствовала. Не сейчас, просил тихий голос разума, не сейчас… у него на глазах.