всегда было множество диких племен и мне порой было очень жаль, что когда я спала в теплой постели и слышала голос Матери, где-то в холодной пещере ютились несколько человек и жались друг к другу, чтобы согреться. Они тоже дети Мараны, но оторваны от нее, живут в постоянном страхе и даже не представляют, как это прекрасно, — побыть в ее теплых объятиях. Вот так они выглядят, Джоджо.

Я почувствовал, что в руках и ногах усиливается дрожь, немного бросает в жар. Наверное, Нира тоже это заметила.

— Что ж, Джоджо, для тебя пока хватит нового. Я знаю, ты многого не понимаешь сейчас, но запомни эту историю и все, что я буду рассказывать, это знание понадобится тебе в будущем, и постепенно ты все поймешь. Ты появился в переломный момент для города. Мало кто это понимает, но вскоре все откроется. Не упускай ничего из того, что я буду говорить, запоминай все. Через год, или через десять, все встанет на свои места, главное, чтобы ты запоминал и знал все с первого дня. А отвар поможет тебе в этом.

— Запомню, госпожа… — ее рассказ был мне очень интересен, но одновременно навел такой ужас, что просто парализовал мое тело. Какая-то огромная ответственность из ниоткуда рухнула на мои плечи, но мне пока не разглядеть и не почувствовать ее, я только знаю, что она есть и она огромна.

— Наставница, я буду очень стараться, — руки трясутся и дрожь невозможно унять. Это было совсем не то, чего я ждал от сегодняшнего дня. Мне страшно, хочется уйти. Я был не готов, но жребий уже брошен, а я не тот, кто бежит с позором от трудностей. Даже в такой ситуации… Нира, похоже, понимала мою внутреннюю борьбу и смотрела с едва заметным умилением в синих глазах.

— Создатели молчат уже много веков. Магистры и жрицы перестают верить в их существование, и это вполне естественно. Последние видения и образы, которые я от них получила, содержали события, имеющие очень большое значение. Но они были настолько тонкие и глубокие, что я не в силах была их разгадать все эти годы. Я сохранила их в камне памяти, пересматривала в деталях много раз… Сейчас эти камни уже не работают, или же люди утратили способность выпивать из них знание. Вероятно, по той же причине, по которой Создатели покинули нас. Вот, взгляни, — Нира протянула руку к одному из стоящих рядом шкафов, и один из разложенных на полке резных сине-зеленых камней подлетел ко мне.

— Это один из них. Мы создавали такие в большом количестве и сохраняли с их помощью знания, образы, обрывки памяти. Они перестали работать около тысячи лет назад. С тех пор нам приходится сохранять информацию на страницах каменных книг. Ты ведь уже заметил, что здесь почти все сделано из камня или металла. Это не случайно, так как камень — самый распространенный материал на Тертусе, а наши мастера могут придать ему любые свойства и форму.

Я повертел в руках небольшой, но довольно тяжелый камень, и как только мои пальцы разжались, он взлетел и метнулся на свое место.

— К сожалению, в книге нельзя сохранить образ… — с легким налетом разочарования произнесла Нира. — То, последнее видение Создателей… Я даже не могу словами его передать, так много в нем было тонкого смысла, который разворачивался все сильнее, чем дольше я пыталась раскручивать его логическую последовательность. У меня так и не вышло сделать это полностью. В нем был человек. Кажется, близкий мне, но это не точно. Он был слаб и хрупок, но что-то в нем было особенное, скрытое свечение, сила. Он пришел, как приходят многие, но ушел как никто. Или не ушел вовсе, а остался навсегда, до самого конца. Его имя вызывало страх, трепет и зависть. Он — великий победитель, и его знают все. Но никто не знает его тайну, только я. И знание это меня возвышает, делает сильной, как сама Марана. И я ухожу, а он остается. Я не хочу уходить, но это нужно, это мое предназначение, а он должен остаться в том его предназначение тоже…

Нира опустила глаза, и на мгновение мне показалось, что в ее волосах промелькнули почти неуловимые искорки. Но она тут же подняла голову и посмотрела на меня.

— Похожие образы Создатели посылали каждому из нас, тем, кто не сдавался. Это не звуки и не изображения, даже не сон. Это нечто, едва воспринимаемое сознанием. Как будто сложный кусок информации прилип к нему и оно не в силах эту информацию прочесть, расшифровать, как и избавиться от нее. Когда тебя привели, когда я увидела тебя и поговорила с тобой, во мне что-то изменилось. Я поняла, что ты как-то связан с этими образами, что ты нужен всем нам. Раз уж ты сам пожелал остаться здесь и сам решил стать магистром, я помогу тебе в этом. Но знай, что это будет нелегко.

В начале урока и после случая в храме я не на шутку взволновался. Но сегодняшнее общение с Нирой повернуло мое волнение совсем в другую сторону. Теперь я боялся не справиться, не оправдать своего присутствия здесь. Я чувствовал себя бесполезным нахлебником, который хочет присосаться к городу, как пиявка, и ничего не давать взамен. Но это было вовсе не так, я бы хотел помочь, но ничего не могу противопоставить умным горожанам и хитрым приспособлениям. А речи Ниры могли бы довести меня до трясучки, но этого не произошло. Ее мягкий, добрый голос подавлял плохие эмоции, и я перестал бояться наставницы, которую сначала считал колдуньей.

После краткого курса истории мы до самого вечера обсуждали мое предстоящее обучение. Я узнал, как мне лучше питаться и отдыхать, какие мастера и чем могут мне помочь. В конце концов я так утомился, что начал заваливаться на скамейку. Нира заметила мою усталость, дала еще какой-то напиток и отправила отдыхать:

— Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, но постарайся расслабиться. Сегодня состоялся твой первый урок, состоялась первая встреча с правдой. Я чувствую, как Трован крутится у пирамиды, он тревожится за тебя. Ступай к нему, отдыхай. Обдумай услышанное, твой разум сам очистится от ненужного и оставит только доступное для себя, когда ты проснешься, память же сохранит все остальное. Завтра жду тебя здесь утром, и мы продолжим.

Я поднялся и молча поплелся на непослушных ногах к выходу из шара, бесшумно возникшему в положенном месте. Первый урок длился довольно долго, а постоянное напряжение