не настолько реально и наполнено смыслом, как казалось раньше, и что ум просто делает свою работу, вы начинаете чувствовать иначе.

* * *

Вы можете представить, как изменился бы энергетический аспект вашей жизни, если бы вы не боялись чувств?

Разве беспокойство, страх и неуверенность не дают нам информацию о том, какой выбор лучше сделать? Разве они не мотивируют нас начать действовать?

Глава 13. Дискомфорт

Дискомфорт появляется, когда жизнь хочет нас разбудить. Дискомфорт – это гениальная система аварийной сигнализации, которая включается, когда мы отождествляем себя с крошечной, ничтожной, созданной мыслью, частицей подлинного «я».

Некомфортные ощущения показывают, что нас закрутила мимолетная волна энергии. Они подсказывают, что мы наивно приняли психоэмоциональные переживания за нечто осязаемое, личное и правдивое.

К счастью, Люси страдала. Напряжение возникло от веры в воображаемые картинки и сюжеты о совершенных ошибках. Оно оказалось настолько болезненным, что не могло не привлечь ее внимание. В конце концов дискомфорт помог ей пробить скорлупу и открыться для бесконечно большего опыта и свободных ощущений.

К счастью, Ханна тоже страдала. Нарушение пищевого поведения не являлось проблемой, которую нужно заедать лекарствами, исправлять или преодолевать. Это был звонок будильника, который убедил ее не принимать за правду созданные умом ограничения. Дискомфорт помог ей проснуться и увидеть свое подлинное «я», свободное от ярлыков и личностных особенностей.

К счастью, страдала и я. Наш дискомфорт не дает нам забывать высшую истину о нашем «я», которая простирается гораздо дальше стратегий ума и заезженных историй, с которыми мы себя отождествляем.

Когда мы теряемся в повествовании ума и на время забываем свое настоящее «я», мы начинаем испытывать дискомфорт.

Дискомфорт – это встроенная система оповещения, которая предупреждает об опасности неправильной самоидентификации.

Дискомфорт постоянно шепчет: «Ты гораздо больше и свободнее, чем кажешься себе сейчас». Но мы не слушаем его шепот, и тогда он начинает кричать. Страдания – это попытка жизни разбудить нас.

Представьте разрыв серьезных отношений. Как человеческое существо вы, разумеется, дорожили этими отношениями. Вы будете переживать и начнете подробно перебирать их осколки. Но отношения, разрыв и его последствия не влияют на ваше настоящее «я».

Отношения не приносили всего, что требуется вашему цельному «я». Цельному «я» вообще ничего не требуется. Разум перечисляет все, что эти отношения вам дали, и все, что их завершение у вас отняло. Но здесь вступает в силу склонность ума к негативному мышлению – он пытается понять ситуацию, чтобы предсказать подобные события в будущем.

У вас невозможно отнять ингредиенты, необходимые для спокойствия, счастья, умения любить и принимать любовь. Они составляют истинное «я», выходящее за рамки россказней ума о ваших потребностях.

Когда ваш ум настаивает на том, что вам нужны эти отношения, вы страдаете. И так и должно быть. Страдание показывает, что вы поверили в ложь разума.

То же самое касается обанкротившегося бизнеса, массы тела, которая никак не уменьшается, и упущенных возможностей. Все это вам не нужно для счастья, целостности и высокой самооценки, и отсутствие этих вещей не может навредить вам. Когда ум настаивает на обратном, вы чувствуете ложь в виде дискомфорта. К счастью, вы страдаете.

Нам больно, если мы считаем себя осколком своего подлинного «я». Нам больно быть Золотым Буддой, покрытым слоем грязи. Больно, когда наш ребенок верит в слова школьного задиры или принимает на свой счет все, что о нем говорит внутренний комментатор. Боль – это будильник, который помогает проснуться.

Вы позволяете будильнику разбудить вас или пытаетесь разбить его об стену? Вы хотите убить вестника?

Я старалась убить вестника с помощью пищи и подушки безопасности из личных достижений. Мы убиваем того, кто к нам послан, когда отвлекаемся, принимаем лекарства, притупляем, избегаем и стараемся преодолеть дискомфорт. Когда не заботимся о том, чтобы остановиться и понять, что он хочет нам показать. Посланник указывает направление к дому, но мы не желаем принимать его совет. Мы пытаемся лишить его голоса. Мы постоянно нажимаем кнопку «отложить будильник» и удивляемся, почему его звон становится громче.

Однажды коллега рассказал мне о мусульманине по имени Ахмед, которому он помогал избавиться от тревоги. Ахмед прекрасно знал, что такое дискомфорт: он страдал от панических атак и между ними постоянно чувствовал легкое беспокойство. Мой коллега провел с Ахмедом несколько бесед на темы, которые мы рассматриваем в нашей книге, но они как будто не приносили никаких результатов. «Мы обсуждаем очень глубокие темы, но пока ничего не сработало», – поделился он. Ахмед понимал, что его переживания безопасны и не касаются его личности, но все равно боялся и сопротивлялся им.

В исламе есть прекрасная традиция азан: несколько раз в день мусульман призывают ко всеобщей молитве звоном колоколов, курантов или оповещают через громкоговорители на улицах. Несколько раз в день их призывают отложить все дела ради молитвы, отойти от внутреннего диалога и направить внимание на тишину.

На одной из встреч коллега вдруг понял, что тревожные состояния его пациента были похожи на азан: дискомфорт призывал мужчину «к молитве», показывал, что он застрял в мыслях, и приглашал его вернуться к спокойствию и умиротворению подлинного «я». Панические атаки не были проблемой, которую нужно решать. Их не нужно было устранять или избегать. Эти всплески, как добрый будильник, как звон колоколов, призывающий к молитве, побуждали его остановиться и обратить взгляд на нечто существенное. Панические атаки звали его домой.

Когда мы расслабляемся и дольше пребываем в своем истинном «я», мы быстрее замечаем дискомфорт. Ему легче привлечь к себе внимание.

Когда скованность, тяжесть или ощущение страха, нехватки, ограниченности входят в уже без того плотно забитое пространство, мы практически не обращаем на них внимания. Но когда эти ощущения возникают в открытой и спокойной беспредельности, мы замечаем их немедленно. Появилось нечто чужеродное. Некоторая ничтожно малая часть настоящего «я» привлекла к себе внимание и вынудила отождествить себя с ней.

Разумеется, наш ум цепляется за область в пространстве, где царит ничто. Когда мы теряем из поля зрения беспредельность и концентрируемся только на россказнях ума, нам становится больно. Так и должно быть.

* * *

Что, если любого рода дискомфорт – это заботливое напоминание о том, что вы застряли в ограниченном, изменчивом переживании?

Глава 14. Колетт

«Я так сильно волнуюсь, когда все смотрят на меня».

Колетт сидела на белоснежной кровати с балдахином в комнате дочери. Хотя почти все пространство моего экрана занимали ее голова и плечи, я заметила справа за ней фотографию Эйфелевой башни в