Роланд резко втянул в себя воздух. Не стоит думать об этом сейчас. Грейс приложила ладонь к его щеке.

– Мне очень жаль, не хотела воскрешать грустные воспоминания.

Значит, все-таки он выдал себя с головой, а ведь даже родителям Лин ничего не сказал, отчего испытывал уколы совести. Уж им-то, наверное, следовало. А может, было бы милосерднее, напротив, сохранить все в секрете.

– Я в порядке. Надо сменить тему.

Чувство вины по-прежнему не давало жить спокойно, мешало дышать. Да, не его вина в том, что пьяный водитель врезался в машину Лин, и все это могло бы случиться, даже останься он дома в тот вечер. Однако Роланд не мог простить себя за то, что не был с женой в последний момент. И не мог справиться с болью.

– Давай еще немного пройдемся.

Ее ручка обвилась вокруг его ладони, и ему стало легче. Удивительно. Грейс не настаивала на беседе, просто находилась рядом, молча поддерживала и сопереживала.

Если он хочет, чтобы у них хоть что-нибудь получилось, нужно рассказать даже то, о чем он старается не думать. Она не станет его жалеть, да и осуждать не будет. Но Роланд пока не готов к таким разговорам, и неизвестно, когда будет готов. Может быть, их затея глупа, а может и нет, и он найдет новый путь в жизни, не падая в пропасть бесконечной боли.

В понедельник утром Грейс получила от Роланда сообщение: «Сможешь освободить дни со среды по пятницу на этой неделе?» Она быстро написала: «Зачем?» – «Буду вновь стараться вскружить тебе голову» – «Попробую».

К ее удивлению, проблем не возникло, возможно, оттого, что был июнь, и сезон отпусков еще не начался, а потому отпустить сотрудника не представляло трудности.

– Отлично.

– Да, замечательно, но, если мы куда-то поедем, мне лучше знать, чтобы понимать, какие вещи взять с собой.

– Пару платьев и что-нибудь для прогулок.

– Для прогулок… Например, что? Сапоги, плащ и спрей от насекомых? – Грейс решила действовать хитростью.

– Нет. Нарядно, но удобно.

– Значит, мы будем в городе, не на природе?

– За тобой нелегко ухаживать. Как можно сделать сюрприз, если рассказать подробности?

– Но если я не буду знать деталей, наберу три чемодана, чтобы быть готовой ко всему.

– Лучше взять по минимуму. Ну ладно, скажу кое-что. Мы будем в городе. И не беспокойся, много ходить тоже не будем. Хотя, по настроению, можно и прогуляться.

Грейс не верила своим ушам, неужели Роланд хочет пригласить ее в поездку? Но обольщаться не стоит.

– Ага, поняла. Пару платьев, минимум вещей и удобную обувь.

Что он задумал?

– И паспорт.

– Паспорт?

Этот протест Роланд подавил просто – поцеловал ее.

– Я хочу тебя поразить, могу себе это позволить, так что не возражай и не чувствуй себя виноватой. Есть одно место, которое я бы хотел тебе показать. Сложи оружие, не будь упрямой и независимой.

Она кивнула, не в силах вообще что-либо говорить после поцелуя. Он улыбнулся и снова ее поцеловал.

– Помнишь условия договора? Вскружить тебе голову.

Напомни мне никогда не играть с тобой в покер, – ворчала Грейс, когда они вошли в метро. – Ты, наверное…

– Лихо обманываю соперников?

– С тобой наверняка невозможно играть.

Роланд покатился со смеху:

– Если скажу, куда мы направляемся, ни о каком сюрпризе не может быть и речи, я не смогу вскружить тебе голову. Поверь, оно того стоит.

Грейс промолчала, но отнеслась к его словам явно с недоверием. Однако, когда они вышли на станции «Виктория», сомнения развеялись. Перед ними стоял поезд, точно сошедший со старой фотографии, и персонал в нарядных ливреях.

– Это же станция отправления Восточного экспресса из Лондона. – Грейс едва не задохнулась от переполнявших ее эмоций, не веря своим глазам. – Мы на нем поедем? Сейчас?

Роланд довольно улыбнулся:

– Да. Я запомнил наш разговор на шоу фейерверков.

Грейс тоже помнила. Еще бы, ведь она годами мечтала об этой поездке, но не могла и надеяться на то, что это когда-нибудь сбудется. Она говорила о своем желании Говарду, но тот, по-видимому, обсудил это с матерью и на следующий день заявил, что это слишком уж экстравагантно, есть более дешевые и легкие способы попасть в Париж, нежели путешествие в Восточном экспрессе. В Париж они все равно не попали, были заняты на работе и не могли себе позволить даже неделю отпуска. Выходные обычно проводили где-нибудь в английском коттедже, хотя столица Франции находилась всего в двух часах езды от Лондона на поезде «Евростар».

А Роланд устроил ей такую поездку. Они едут в Париж, город света, самый романтичный в Европе. Он и впрямь решил вскружить ей голову. Пораженная, она не находила слов. Но ведь нужно что-то ответить.

– Просто и не знаю, что сказать.

– Мне достаточно услышать: «Спасибо, Роланд, ты исполнил одно из моих самых сокровенных желаний».

– Так оно и есть, и это невероятно. Я не ожидала, что ты предпримешь подобное.

Роланд, словно поняв, что девушка собирается протестовать, быстро поцеловал ее.

– Я бы не стал организовывать поездку, если бы не мог себе это позволить. И мне нравится делать тебе приятное. Не представляешь, какое это удовольствие – осуществлять чьи-то желания.

Такой аргумент понятен, Грейс бы и сама порадовала Роланда чем-нибудь, если бы знала чем. Он никогда не делился своими желаниями, потому непонятно, что может привести его в такой же восторг.

– Ну хорошо, оставим в стороне вопрос о деньгах. Я искренне тронута, это просто невероятно. Не могу поверить, что ты сделал мне такой чудесный сюрприз, и очень рада. Спасибо тебе, это лучшее, что мне когда-либо дарили.

– Очень рад, что тебе понравилось. – Он взял ее за руку. – Позвольте проводить вас к вашему месту, мадемуазель.

Роланд упоминал своих родственников во Франции, да и фамилия его звучала по-французски, логично предположить, что он знает язык. Но Грейс ни разу не слышала, как ее новый друг на нем говорит. Сейчас, по сути, она услышала лишь одно слово, но и этого хватило, чтобы понять, как сексуально звучит его речь на французском. Надо же ей было сказать ему об этом! Улыбнувшись, он бегло заговорил по-французски.

– Я знаю язык на школьном уровне, но давно не практиковалась. Из всей твоей тирады поняла пару слов, не больше. Даже если повторишь медленно, вряд ли пойму больше.

– Позже я тебе покажу то, о чем говорил.

Слова эти вызвали в воображении Грейс такие сцены, что яркий румянец залил щеки, и ей стало жарко. Роланд, словно угадав ее мысли, улыбнулся загадочно и лукаво. Ситуация накалялась все больше, угрожая не просто вскружить голову, но и лишить рассудка. Конечно, все это нравилось ей все больше и больше, но чувство неловкости нарастало. Наверное, стоит вспомнить о двух неделях радости и удовольствий. По истечении этого срока все вернется на круги своя.