«Фиолетовому» отношению к жизни с самого детства Светлану Анатольевну учила мать. Когда буквально с первого класса Света стала приносить из школы в основном тройки, та ее сразу утешила, а заодно и просветила:

– Не горюй дочка, учеба в жизни не главное. Главное это ни за что особо не переживать. Вот я по арифметике хуже всех в классе училась. Ну и что с того? Я в магазине сижу, не клята, не мята, на счетах щелкаю, да дефицит для себя и нужных людей под прилавок прячу. А те, кто на четыре и пять учились, где они? Если в деревне остались, то на ферме под коровами сидят, или в поле с вилами да граблями, а кто в город подался, то в основном на стройках, да в посудомойках горбатятся. Так и знай, Светка, главное в жизни не учиться, а приладиться. Лучше всего, конечно, замуж за стоящего мужика выйти, за начальника, например. Но это трудно, тут угадать надо, да и немного таких, и они красивых ищут. А мы все по породе не красавицы. Но красота тоже не главное. Иная красавица всю жизнь горбатиться, да мучиться будет, слезьми умываться, а такие вроде нас с тобой, как сыр в масле кататься. Я ж говорю, главное приладиться половчее…

Хорошо Светлана Анатольевна усвоила те советы и, как ей казалось, овладела наукой «прилаживаться» в совершенстве. И в самом деле, кто бы мог подумать тогда в ее родной деревне, что она троечница, окончившая сельскую школу в глубинке, сумеет поступить в иньяз, некрасивая, кривоногая сумеет выйти замуж за москвича, стать москвичкой, развестись, отсудить у бывшего мужа комнату, затем получить еще квартиру от государства, вновь выйти замуж… На этом перечень побед не кончался, у нее и дом полная чаша, иномарка, каждое лето за границей отдыхает, две ее дочери студентки платных московских ВУЗов, учебу которые она оплачивает. Кто после этого скажет, что она тупица, на тройки окончившая школу и так же институт? Сейчас она не просто дипломированный преподаватель иностранного языка, она знает не один, а три иностранных языка… Впрочем, по настоящему, хорошо, Светлана Анатольевна не знала ни одного, и, например, работать той же переводчицей не смогла бы. А как же тогда преподавала!? Да вот так. В институте у нее основной язык был французский, а второй немецкий. И, конечно, там она кое-чему научилась, но после, кроме школьных учебников и словарей не держала в руках никаких ни французских, ни немецких книг, не говоря уж о газетах и прочем. В общем, преподавать в школе с помощью старых институтских конспектов она, конечно, могла, но в то же время перевод «живого» текста всегда ее ставил в тупик, и не имея под рукой словаря она не могла справиться даже с простейшим. Однажды, одна из коллег спросила ее, как знатока французского, что означает название недавно открытого рядом с ее домом гипермаркета «Ашан». Светлана Анатольевна ничуть не смутившись ответила, что это какая-то птичка, а вот какая она не помнит… Ну и что? Те кто тот же французский знают в совершенстве и ездят практиковаться в Париж, читают в подлиннике Флобера и Саган… Они что счастливее её, или язык помог им постичь науку «прилаживания»?

Французский ей оказался «неудобен» в другом плане. Даже в московских школах его изучали крайне редко, и набрать достаточное количество «часов» было очень сложно. Да и немецкого, который она, естественно, знала еще хуже, в школах наблюдался определенный дефицит. Проявив очередную «гибкость» в деле «прилаживания», в свое время Светлана Анатольевна решила изучить наиболее востребованный в школе иностранный язык, английский. Она окончила при институте Мориса Тореза соответствующие курсы для учителей иностранных языков и получила свидетельство на право преподавания в средних школах и английского. Конечно ее ускоренный английский оказался еще хуже не только ее французского, но и немецкого… Но опять же она о том совершенно не переживала.

Проводить классный час после уроков Светлане Анатольевне было некогда, ведь после уроков она занималась с некоторыми учениками персонально, за деньги, по таксе триста рублей за час. Нет, она не брала учеников, например, для подготовки к поступлению в ВУЗы. Она занималась дополнительно исключительно с учениками, у которых преподавала… с теми, кто не дотягивал до тройки, для того чтобы эти самые тройки им поставить. Родители учеников могущие заплатить, как правило, были несказанно рады, что их оболтус, или оболтусиха за четыре дополнительных занятия в месяц, то есть за тысячу двести рублей, получит гарантированную тройку по английскому. Как и на других «фронтах», здесь у Светланы Анатольевны все отработано, как говорится все тип-топ, и соответствовало ее «фиолетовой» философии. Все, да не все. Ну, казалось бы, если уж везет по жизни, пусть везет до конца, во всем. Вон сколько невезучих, пруд пруди, такая уж их судьба всю жизнь мучиться, таким и красота и способности, ничто не в прок. Но она-то не из таких, она везучая, удачливая… «фиолетовая». Так нет же и ей судьба нет-нет, да и вставит «палку в колесо».

А палка была едва ли не самая, что ни на есть настоящая. Ну, как бы это выразиться поэтичнее, проблемы возникли во взаимоотношениях Светланы Анатольевны с мужем, со вторым. Первый… с первым все понятно и «дело» давно сдано в «архив». Она познакомилась с ним, когда отрабатывала диплом в одной из подмосковных сельских школ. Он был простым работягой, родители которого имели рядом с тем селом дачку в шесть соток. Что их сблизило? Она хотела в Москву, он польстился на то, чтобы привести в дом, где все имели не более восьми классов, образованную жену, к тому же знающую иностранные языки. Когда Светлана тогда в конце семидесятых привезла жениха в свою деревню, знакомить с матерью, та, поглядев на него, сразу же определила: этот ни денег хороших не заработает, ни с работы в дом не притащит – одним словом, разепай. С другой стороны мать по-ленински отметила деловую хватку дочери:

– Правильным курсом идешь Светка. Ты, главно дело, в Москве пропишись, а там видно будет, может чего и получше сыщешь. Слава Богу, не лимитчицей, а законной женой в Москву приедешь, значит сразу настоящей москвичкой становишься.

Светлана Анатольевна и сама подспудно понимала, что долго с таким мужем вряд ли проживет. Так и вышло, через семь лет она безо всякого сожаления и переживаний, то есть «фиолетово» с ним развелась, отсудив себе комнату. Правда к тому времени она уже имела двух дочерей трех и пяти лет. Оказавшись в коммунальной комнате, она со своими девчонками промучилась там, в общем, не так уж много по московским меркам, восемь лет.

В годы, которые принято именовать перестроечными, Светлана Анатольевна предпринимала весьма энергичные попытки, как вновь выйти замуж, так и найти более прибыльное в материальном плане занятие, чем педагогическая деятельность. Увы, лишь на четвертом десятка она осознала, как ошиблась в выборе профессии. Ей бы пойти по стопам матери и получить какое-нибудь торговое образование. В восьмидесятые годы многие так и поступали. Но ее молодость, студенческие годы пришлись на семидесятые, когда торговая профессия почему-то считалась не модной. Хотя и тогда торговые работники материально жили куда лучше прочих, о чем опять же свидетельствовал пример ее родной матери. Впрочем, и без специального образования Светлана Анатольевна не мало преуспела, когда в конце восьмидесятых бросила школу и пошла простым продавцом на вещевой рынок. Она, скорее всего, работала бы там и дальше, продавая меховые вещи. Правда работодатели здесь были «черные», но она интуитивно определила, как себя надо с ними держать. Это с бесправными хохлушками те могли творить что хотели, а с ней, так сказать, законной москвичкой… в общем, она сразу дала понять «джигитам», что с ней «шутки шутить и руки распускать» себе дороже обернется. Ох, и нравилась ей та работа. За первые два постсоветских года она заработала столько, что хватило на покупку подержанной иномарки. И ни за что она бы не ушла из той торговли, если бы не узнала, что учителям, желающим работать в школах расположенных в районах московских новостроек, сразу выделяются служебные квартиры, но с обязательным десятилетним сроком отработки в той школе. После тех десяти лет эта квартира становилась их собственностью, то есть переводилась в ордерную. Это была ее очередная удача, подтверждение ее везучести. Ведь чтобы купить квартиру, тут и пятнадцати лет ее меховой торговли не хватило бы. В этой связи она срочно возвращается в педагоги и поступает работать в новую только отстроенную школу в районе-новостройке. А вскоре, год спустя…