перегибаешь через край, — он развернулся и, не прощаясь, направился к выходу. Ни разу не обернулся и закрыл за собой двери.

Слегка разочарованный Алексей растерянно почесал подбородок. Хоть доходило тяжело, он понимал, что переборщил. Неожиданное осознание, что друг, которого он знает уже пять лет, скорее всего ещё не познал женской ласки, выбило его из колеи. Подшутить и подначить Илью ему показалось весьма уместным. Он не ожидал, что тот обидится. Но куда больше Алексей не ожидал, что Илья просто уйдёт. Вместо того, чтобы сказать: "Обнажим клинки, мой верный друг, и вонзим в податливую плоть!", он развернулся и ушёл. Убежал, можно так сказать. Это было крайне необычно и неожиданно.

— Блин, — Алексей потёр пальцами глаза. Алкоголь выветрился немного, и он уже начал понимать, каких делов наворотил. — Надо, наверное, завтра извиниться перед Ильёй. Благо он отходчивый и не обижается на колкости, если они не касаются роста. Надеюсь, я не сильно его обидел.

Затем Алексей вновь повернулся в сторону барной стойки. Интерес блондинок если и угас, то не сильно. Они всё так же продолжали смотреть на столик, за которым остался лишь один статный и симпатичный пилот. Но теперь они не просто стреляли глазами, они смотрели не отрываясь. То ли испугались, что и этот пилот отчалит, так и не подкатив. То ли подталкивали пилота соображать быстрее и не терять время даром.

— Ну, что ж, — тихо произнёс Алексей. Затем взял почти законченную бутылку водки, налил в стопку и залпом выпил, чтобы поднять уровень храбрости. — Пора приступать к штурму.

Он поднял фуражку, напялил её на голову, принял бравурный вид и направился к барной стойке, где симпатичные блондинки вздохнули с облегчением.

Глава 3. Никита

Лейтенант Терехов Никита Олегович.

На парковке у "Ригеля" машин было много. Таня, сложив руки на груди, будто ей реально было холодно, а не просто выпендривалась, шла первой и быстро забралась на заднее сиденье ближайшей машины. Удивлённый таксист, точивший лясы с другими таксистами, даже растерялся немного. Но заметив меня, сориентировался. Потрясая пузом, торопливо распрощался с коллегами, подбежал к водительскому месту и уселся за руль.

Хоть сейчас мне не хотелось разговаривать с женой, я всё же не стал садиться на место рядом с водителем. Сел рядом с ней на заднее сиденье, про себя просчитывая, как буду выстраивать диалог.

— Правый берег. Крондштатская двадцать два, — я назвал адрес и закрыл за собой дверь.

Машина тронулась, а мы с Таней не издали ни звука. Она сразу отодвинулась к противоположному окну — чуть ли не виском в него вонзилась, — молча разглядывала урбанистические ночные пейзажи, так и не расцепив руки. Она хмурилась и явно была чем-то недовольна.

Как и я, в принципе. Её поведение меня расстроило. Отчасти потому, что ничего подобного она раньше не исполняла. Отчасти потому, что праздник своим поведением всё-таки испортила. Никогда она не разговаривала со мной так при друзьях, никогда с такой злобой не ругалась с Лёхой. Поставить точку в учёбе я хотел совсем не так. Хотел сначала провести время с друзьями, а потом с ней. Всё должно было пройти, как я запланировал. Но она, словно специально, всё испортила.

— Чёрт побери! — я выдержал не больше пяти минут молчаливой поездки. Внутри бурлила лава и она требовала, чтобы её поскорее выплеснули. — Что это было!? Какая муха тебя укусила!? Ты что не понимаешь, насколько важен для меня сегодняшний день? Это мои друзья! Это люди, с которыми я летаю. И продолжу летать! Как ты могла так себя вести!? Зачем? Почему?

— Ты — эгоист! Ты думаешь только о себе! — совершенно неожиданно выпалила Таня.

— Что? Что ты несёшь? — я вообще не понял, в каком месте я эгоист. Я пошёл ей навстречу, уехал с ней, оставив друзей. И я ещё эгоист?

— Ничего! — отрывисто бросила Таня и вновь отвернулась к окну.

— Так ты объясни! Я ничего не понимаю! — закричал я. — Всё было хорошо, а потом тебе неожиданно захотелось домой. Ты специально испортила мне вечер?

— Ты слишком много внимания уделяешь собственной персоне! — продолжила огрызаться она. — Подумай о ком-то, кроме себя. Здесь же ещё есть я, в конце-концов!

— Ты совсем обалдела, что ли? — бровями я едва не достал до крыши автомобиля. — Я же ради тебя всё бросил. Ради тебя ушёл. Похоже, я слишком много внимания уделяю не себе. А другой персоне. Чужой персоне.

Таня озадаченно посмотрела на меня и впервые не нашлась, что ответить. После моего крика она посмотрела на меня так, словно увидела впервые. Словно такого меня она ещё не знала. А затем окончательно закрылась в себе, намеренно отсела как можно дальше, отвернулась и всю оставшуюся дорогу молчала. Я тоже молчал, хоть мне казалось, что я слышу тихое всхлипывание. Но я не поворачивался, смотрел в противоположное окно и не собирался вновь начинать диалог. Я был слишком зол, чтобы этот диалог закончился на позитивной ноте.

С самого знакомства наши отношения с Таней развивались только под знаком "плюс". Я никогда не кричал на неё и не повышал голос. А она никогда не пилила мой мозг и не ставила под сомнения мои решения. Мы сошлись очень быстро — как в море корабли. Мы даже сами себе не могли дать ответа, почему между нами так быстро проскочила искра. Почему у нас всё получалось так просто и естественно.

Впервые мы увидели друг друга в парке. Мы гуляли с парнями в новой форме курсантов Воздушно-Космических Сил Российской Федерации и чувствовали себя хозяевами Вселенной. На нас — будущих пилотов — смотрели, как на небожителей. Смотрели — не побоюсь этого слова, — как на звёзд Голливуда. Не стала исключением и она — студентка-второкурсница, праздно бродившая по парку с подружкой. Как всегда, Лёха легко завязал знакомство. А на меня будто затмение нашло. Я чувствовал себя дураком, когда с открытым ртом смотрел на незнакомую девушку и не мог связать пару слов. Где-то в районе сердца начался пожар и мне едва удалось потушить его усилием воли. Это потом страсти улеглись. А увидев её впервые, я долго не мог взять себя в руки. Долго не мог заставить раскрыть рот и хотя бы поздороваться.

Но из нас троих она сразу выделила именно меня. Наши отношения развивались стремительно. Я очень быстро понял, что она — именно та, кто мне нужен. Я не хотел кого-либо ещё. Только её.

Я волновался, как первоклассник, когда знакомил её с родителями. Маме она