Сердце ее сжималось, а руки, как будто сами по себе, ткали и ткали рассвет над лесной поляной. «Он возьмет это полотно в подарок. Будет ли у него еще когда-нибудь дом, чтобы там повесить его? Нет, пусть бы он не уходил, прожил бы в нашем храме хотя бы эту зиму… Мы вместе бы встретили будущую весну…»

Яромир молчал, глядя на нее. Девонна знала, что он любуется ею. Это казалось ей и трогательным, и забавным, но в душе она гордилась тем, как он на нее смотрит.

– Мне снилось, – приглушенно сказал Яромир, не сводя с нее глаз, – что я сложил длинную песню о тебе и пел ее во сне. В ней говорилось, что на свете нет ни зверя, ни птицы лучше тебя. И все, больше ни слова. А во сне моя песня казалась такой длинной…

Сердце Девонны сжалось еще сильнее.

– Ты как звезда с небес, – произнес Яромир просто. – А я – бродячий пес у обочины, – добавил он с грустью.

– Что ты говоришь? – испуганно спросила Девонна. – Ты ничем не хуже меня!

Яромир не чувствовал, что слезы катятся у него по щекам: слишком огрубела кожа. Девонна вспомнила: когда он впервые нашел хлеб и вино на алтаре, он ел и плакал точно так же – беззвучно, легко, как не плачут даже дети.

Вестница выронила нить. Сияние погасло. Девонна бросила прясть и наклонилась над сидящим у ее ног другом.

– Что с тобой? – она отирала ему слезы со щек, а Яромир целовал ей руки, когда они касались его лица. – Ты хочешь уйти? – Девонне показалось, что она угадала.

– Куда я от тебя уйду?! – глухо повторял Яромир, уже без слез. – Где мне быть без тебя? Нет такого места!

– Что с тобой? – Девонна встала на колени напротив него, придержала ладонями голову человека, заглядывая ему в глаза.

– Лучше тебя нет ни зверя, ни птицы… Я люблю тебя, Девонна.

Над храмовым двором горели крупные звезды. Девонна выскользнула из храма и постояла на пороге, подняв голову, всматриваясь в очертания созвездий. «Изнанка неба, – вспомнила она давние слова Яромира. – Люди думают, что мы живем на лицевой стороне «плаща». А у подножия Престола – такие же звезды… Или другие? Когда погибнет этот мир – никто уже не увидит этих звезд вот так. Вседержитель свернет небо, как ткань…»

Девонна пересекла двор и медленно, раздвигая заросли, вошла в ночной лес.

Вчера, когда Яромир обреченно сказал ей о своей любви, Девонна вначале не поняла его отчаяния. Они танцевали вместе на поляне, они скучают друг без друга, она не хочет его отпускать, а он – уходить. О ком же она думает все последние недели, как не о нем? Опустившись рядом с ним на пол, вестница положила ладонь на плечо человека. «Ведь и я тебя люблю! Что в этом плохого?» – спросила она. Но Яромир воскликнул:

– Ты даже не понимаешь, Девонна! Когда люди любят, они становятся мужем и женой и живут всю жизнь вместе, и в горе и в радости. Ты небожительница, ты не можешь покинуть своего неба. У нас не может быть одной жизни. Мы разные.

Девонна молчала, раздумывая, сидя рядом с ним на полу. Небожители не вступали между собой в браки и не рождали детей. Они не знали семьи, каждому было хорошо в уединении. Вседержитель обещал, что, когда его замыслы об Обитаемом мире исполнятся и когда будет побежден последний враг, для небожителей наступит время заключать браки и рождать детей, чтобы наполнить ими будущий мир. Многие пары сговаривались на будущее, столетиями оставаясь женихами и невестами. Эти женихи и невесты встречались, дарили друг другу подарки и украшения, гуляли среди садов, а потом каждый шел к своим обязанностям, садам и искусствам и мог десятилетиями не искать новой встречи. Никого из небожителей не тяготило их вечное жениховство, они даже не считали такую жизнь ожиданием. Они просто знали, что наступит пора – и в их природе по воле Вседержителя раскроется то, что теперь спокойно дремлет. Девонна никому еще не давала обещания.

– Я смогу стать твоей женой, – сказала Девонна. – Когда придет Конец и Вседержитель воскресит спасенных людей в нашем краю у Престола, я сразу же найду тебя, и мы никогда не расстанемся. Осталось всего несколько лет, уже совсем скоро! Я буду тебя ждать. Я буду… – голос Девонны дрогнул, и она крепко сжала в руке ладонь Яромира. – Я буду каждую минуту думать о тебе. Я не отпустила бы тебя никуда, мы вместе ждали бы Конца в этом храме, но ты ведь знаешь: чтобы заслужить милость Вседержителя, ты должен сражаться в последней войне… Он всем обещал прощение, любому, кто выйдет в бой против богоборца. И потом мы всю вечность будем вместе.

Выражение отчаяния застыло на лице человека.

– Девонна, я говорил тебе, что я на другой стороне. Но у меня нет сил отказаться от тебя. Я заслужу милость Вседержителя, если ты будешь ждать меня у подножия Престола.

Девонне вспомнилось, как Яромир говорил, что скоро Вседержитель разрушит целый мир со всеми его озерами, лесами, и даже с мотыльками, но все это живое и хочет жить. И земнородные – голос мира – взывают о защите. Их жалко, но Вседержитель дал людям весть, что он делает все это ради будущего торжества своего царства. Его царство важнее мира, потому что он благ.

Откуда тогда зло в мире, если он благ? В Писании сказано: Вседержитель лучше знает, что нужно людям и что ведет ко благу. Ни людям, ни небожителям не надо его понимать, им не дано постичь путей Вседержителя.

«Но кто может обещать, что и в новом, будущем царстве, когда Обитаемый мир падет во прах, нас не ждет такое же «благо», которого мы не понимаем и которое нам ненавистно?» – горячо говорил Яромир.

Девонна и сама не первый раз думала об этом. Она тоже любила мир и иногда задавалась вопросом: разве не мог бы Вседержитель очистить его от зла и сохранить? Разве не мог он иначе устроить жизнь людей в мире, даже если они однажды не послушались его и преступили запрет? Какое благо в том, что люди умирают от голода и болезней? Раньше вестница спокойно отвечала себе на этот вопрос: страдания смягчают и смиряют людей, приближают их к Вседержителю. Слушая рассказы Яромира, она ясно поняла, что это не так. Страдания людей бессмысленны. Вернее, им придает смысл только их личное мужество и внутренняя сила. Привычно Девонна успокаивала себя тем, что Вседержитель лучше знает, что считать добром для и человека, и для небожителя. Но теперь ей было не по себе: если у нее и у Вседержителя уже сейчас такие разные представления о добре и зле, что же будет после уничтожения Обитаемого мира, когда не останется во Вселенной ничего, что ему неугодно? Тогда ни у кого не будет и малейшего выбора, и всем останется принять только одно «благо» на всю вечность.

– Но для меня, – говорил Яромир, – на всю вечность и так остается лишь одно благо. Если ты меня будешь ждать, я отрекусь от всего и буду служить Вседержителю. Моя душа его не принимает, но ради тебя буду сражаться за Престол против богоборца. Все это – только чтобы потом быть с тобой. Обещай, что будешь меня ждать, и я сделаю, что ты скажешь, стану таким, как ты хочешь!

Его ладонь ослабела в руках Девонны. В отчаянии и надежде человек отдавал себя в ее власть. И Девонне стало страшно. Она чувствовала, что Яромир передает в ее руки свою судьбу и даже свою душу, свою волю.