Для таких, как Ашар, мысль равноценна действию. В тот же миг он оказался на пепельно-сером песке на границе Нижних пределов. Он избрал облик сияющего человекоподобного существа — ибо божество способно принять любой вид, какой только пожелает. Он огляделся вокруг — не для того, чтобы определить, где находится, а чтобы насладиться созерцанием Своих владений. Его взгляд скользнул по унылым водам, покрытым, точно гусиной кожей, безобразной рябью, по небу, никогда не знавшему солнца, где трепетали твари, порожденные Им ради забавы. Он улыбался, созерцая это безрадостное зрелище, упиваясь зловонными парами, напоминающими об утраченной надежде, напоенными отчаянием.

Потом Он обернулся, исторг призыв и воззрился туда, где изгибы унылой береговой линии тонули во мгле. Странное непрерывное движение, происходящее в ней, прекратилось. По пелене тумана прошла судорога, словно Он коснулся живого существа. Ее сменила хаотичная дрожь, породившая многочисленные красновато-серые смерчики. Они возникали и рассыпались; и вот наконец в его глубине показалась тень, чьи очертания напоминали фигуру человека. Блаженствуя и торжествуя, следил Ашар, как тот идет к нему, тяжело волоча ноги. Неодолимая подавленность ссутулила эти некогда свободно расправленные плечи, гордый рот перекосила горькая гримаса, глаза, прежде горящие волей, казались пустыми. На непослушных ногах он плелся вперед, все приближаясь к Ашару, и каждый шаг оставлял тлеющий след в нематериальном песке.

«Ты несчастлив?» — Он заговорил, словно завязывал дружескую беседу в парке. Его забавляла эта игра. Никто здесь не посмел бы оспаривать Его власть.

— Разве не таково Твое желание? — проговорил Хаттим Сетийян. Голос его был так же уныл, как и местность вокруг.

Ашар закудахтал, и по поверхности вод прошла рябь.

«Станет ли Кедрин Кейтин королем вместо тебя?»

Хаттим кивнул. Пряди прямых бесцветных волос упали ему на лицо, заслонив опущенные долу глаза, но он, казалось, ничего не замечал.

— Он женился на Уинетт, а она старшая дочь Дарра.

«И его коронуют вместо тебя. И что будет тогда?»

Стан Хаттима Сетийяна, согбенный в предчувствии боли, ссутулился еще сильнее. Грязная полуистлевшая ткань, облекавшая его, зашуршала, натягиваясь и потрескивая. Меж лопаток обнажилась кровоточащая рана, и копающиеся в ней личинки попадали на песок.

«Ну что же», — снова заговорил Ашар, — «ты тоже когда-то был королем, хоть и недолго. Ты знаешь, как подобает поступить королю».

Толстые губы Хаттима, теперь совершенно бескровные, сжались в ниточку. На миг Ашар подумал, не доставить ли Себе удовольствие, подавив этот бунт. Но тут Хаттим вздохнул:

— Есть такой обычай: вновь коронованный государь должен получить благословение Сестер. Возможно, он отправится в Эстреван.

«И как они добираются в это проклятое место?» — ровно спросил Ашар.

— По Идре, — ответил Хаттим. Он кашлянул и выплюнул личинку, попавшую ему в горло. — Он двинется вверх по реке — скорее всего, до Геннифа, а потом сушей до Твердыни Кейтина. Оттуда путь лежит к Морфахскому перевалу, и через него — в город.

«И его смазливая королева с ним?»

Хаттим опять кивнул.

— Да. Таков обычай. К тому же она и сама не прочь снова побывать в Эстреване.

«И у нее тоже есть голубой камень?»

— Последний раз, когда я их видел, — проговорил Хаттим, — талисман был у обоих.

Ашар склонил голову. Его глаза, подобные окнам в пылающие горнила, стали задумчивы.

«Хорошо. Ступай!»

Тень, некогда бывшая Хаттимом Сетийяном, нехотя двинулась прочь. В последний миг Хаттим обернулся и украдкой бросил взгляд в лицо, в которое не решался посмотреть прямо.

— Я выйду отсюда? — он нерешительно обвел рукой вокруг себя.

Ашар снова закудахтал и качнул головой.

«Никогда. Ты сам выбрал свою участь, когда подвел Меня».

— Я? — отчаяние придало Хаттиму храбрости, хотя в его голосе по-прежнему звучали скулящие ноты. — Тебя подвел не я! Тебя подвел Тоз!

«Неважно», — весело возразил Ашар. — «Таков твой жребий на веки вечные».

Слезы появились в потухших глазах тени и медленно побежали по впалым щекам. Плечи поникли еще сильнее. Хаттим Сетийян отвернулся и поплелся обратно в шевелящийся туман. Мгновение — и туман обволок его. Ашар проследил за тем, как он исчезает. Отчаяние Хаттима доставляло Ему подлинное наслаждение. Затем Он изрек новый призыв. На этот раз повелитель преисподней ощутил некоторое сопротивление, но подавил его без особых усилий. Медленно, как до этого Хаттим, из тумана появился тот, кого Он ждал. Эта встреча обещала меньше удовольствия. У Дарра не было непомерной гордыни галичанина, не было тщеславия, которое так страдало, придавая отчаянию Хаттима неповторимый вкус. И еще: Ашар знал, что даже в этих местах, где Он был полновластным властителем, вера в Госпожу поддерживала бывшего короля. Порой Ашару приходилось тратить немало времени, внушая этой жалкой твари, кто здесь истинный хозяин. Но теперь Ему были нужны только сведения. Он поманил призрака, вынуждая его приблизиться. Теперь, огромный и сияющий, Он возвышался над жалкой тенью смертного.

«Я говорил с Хаттимом Сетийяном. Он сообщил Мне, что Кедрин Кейтин теперь занял твое место».

Он ожидал сожаления, зависти — но, к Его разочарованию, Дарр кивнул и сказал:

— Ну что же… Из Кедрина выйдет прекрасный король.

«Он взял в жены твою дочь. Ту, что поклялась служить Моему врагу. Похоже, обеты мало что для нее значат, после того как она связалась с этим выскочкой. Так что теперь Эта Женщина, — Ашар сделал над собой усилие, упоминая Госпожу, — значит теперь для нее меньше, чем мужской уд. Вполне возможно, что он прямо сейчас лапает ее, а она его. Возможно, сейчас они спариваются, как скоты. И она жадными губами пьет его похоть…»

— Они с Уинетт поженились? Я не знал. Значит, они счастливы.

Ашар насилу сдержал ярость, заклокотавшую в Нем. Миролюбие Дарра приводило властителя преисподней в бешенство. Глаза Его раскалились, словно готовые испепелить хрупкую фигурку короля. И в последний миг Он не сдержался.

«Это ненадолго».

Утратившие цвет глаза Дарра с вызовом встретили полыхающий взгляд Ашара, и король не отвернулся.

— Так значит, Кедрин сокрушил Твоего слугу. Так же и Госпожа сокрушит Тебя.

Больше Ашар не мог сдерживать Свой гнев. Он разверз пасть, изрыгнув огонь. Тень Дарра охватило пламя, алый сполох окрасил серые пласты тумана. Из пламени донесся стон, исполненный муки. Но если Дарр погибнет, он уйдет за пределы обители страданий… Владыка отозвал свой нечистый огонь и мановением руки придал тени прежний облик.

«Никто не сокрушит Меня», — прорычал Он. — «Кедрин Кейтин и твоя дочь стоят у Меня на пути. Я заполучу их обоих. И ты поможешь Мне в этом».