чин переведет мне надпись и я узнаю, что ты мне солгал…

– Есть, – признался Аббан.

Джардир кивнул.

– Выходит, Аббан наложил-таки лапу на остатки горшков Дравази…

Тот промолчал, но Джардир и не ждал ответа.

– Что написано здесь? – Джардир указал на надпись крупными буквами в конце списка, хотя и сам догадывался.

– Это последнее место, которое Пар’чин посетил перед Копьем Пустыни.

– Анох-Сан.

Аббан кивнул.

– Другие купцы умеют читать на языке северян?

Аббан пожал плечами:

– Возможно.

– Пусть этот камень раздробят в песок! – рыкнул Джардир.

– Чтобы никто не узнал, что Шар’Дама Ка идет по следу мертвого чина?

Джардир швырнул Аббана на землю. Толстый хаффит вытер кровь с губ, но без обычного нытья и жалобных криков. Их взгляды сошлись, и гнев немедленно покинул Джардира, сменившись стыдом. Он отвернулся. Перед ним простирался широкий след, оставленный в песке змеей армии. Не наступил ли кто-нибудь на занесенные песком кости его друга?

– Ты встревожен, – утвердительно произнесла Инэвера, когда Джардир вернулся в свой шатер.

– Хотел бы я знать, тревожился ли истинный Избавитель на каждом шагу или просто повиновался воле Эверама.

– Каджи испытывал то же, ведь ты и есть истинный Избавитель.

– Разве?

– По-твоему, это совпадение, что Копье Каджи попало в твои руки именно тогда, когда ты был готов захватить власть над Красией?

– Совпадение? Нет. Но ты «готовила» меня больше двадцати лет. Меня вознесли кости демонов, а не личные заслуги.

– Разве кости демонов завоевали сердца хаффитов и объединили наш народ? Разве кости демонов вели тебя от победы к победе в Лабиринте еще до того, как ты увидел Копье Каджи? Разве кости отправили тебя в поход?

Джардир покачал головой:

– Нет, разумеется, нет.

– Тебя расстроила надпись Пар’чина на камне.

– Откуда ты знаешь?

Инэвера отмахнулась.

– Пар’чин был всего лишь кладбищенским вором. Отважным вором, – признала она, прижав палец к губам Джардира и предвосхитив его протест, – искусным и дерзким, но все же вором.

– А кто тогда я, ограбивший вора?

– Ты сам выбираешь, кем быть. Что лучше – спасать человечество или сокрушаться над прошлым, упуская свой шанс?

Она прильнула к его губам. Ее поцелуй был страстным и жарким. Инэвера дарила себя, ничего не прося взамен, и Джардир вспомнил, что до сих пор ее любит.

– Я верю в тебя, даже если ты сам не веришь. Кости доносят волю Эверама, и ни они, ни я не помогли бы твоему возвышению без веры в то, что ты, и только ты, способен принять это бремя. Смерть Пар’чина – необходимое зло, как и смерть Амадэверама. Ты пощадил бы их, если б мог.

Она скользнула в его объятия. Прижимая жену к груди, Джардир ощутил, как к нему возвращаются силы. Необходимое зло. В Эведжахе говорилось об этом. Каджи расценивал покорение чинов-северян как необходимое зло. Каждый убитый алагай ляжет на чашу весов, и Джардир собирался перебить всех демонов до единого, прежде чем предстать перед судом Создателя.

Разведчик подъехал на верблюде к Джардиру, восседавшему на белом коне, остановился на почтительном расстоянии и прижал кулак к груди.

– Шар’Дама Ка, мы нашли затерянный город. Он наполовину занесен песками, но хорошо сохранился. Похоже, что несколько колодцев можно восстановить, но еды для людей и скота почти нет.

Джардир кивнул:

– Эверам сберег для нас священный город. Отправьте вперед отряд, чтобы нанести Анох-Сан на карту и восстановить колодцы. Мы зарежем скот и заготовим мясо, чтобы не расходовать зерно.

– Опасно, – предостерег Аббан. – Если зарезать весь скот, приплода не будет.

– Положимся на зеленые земли, – ответил Джардир. – Сейчас нужно выгадать время, чтобы исследовать священный город.

Основная масса его людей двигалась медленно, и они догнали разведчиков лишь через несколько дней. К тому времени на картах появились очертания раскинувшегося города, хотя он оказался намного больше Копья Пустыни, а некоторые его части, возможно, еще предстояло найти. Карты разведчиков и древние свитки из Шарик Хора во многом не совпадали.

– Мы поделим город по числу племен и велим Дамаджи надзирать за раскопками, опираясь на советы ученых дама и метчиков. Все найденные реликвии заносите в списки и доставляйте мне каждый день.

– Будет исполнено, Избавитель, – кивнул Ашан.

Он отправился инструктировать других Дамаджи.

Всю следующую неделю племена обшаривали древний город, ломали стены, грабили могилы и извлекали целые куски меченых стен и колонн. Когда они прибыли, следов Пар’чина не было видно, но красийцы, в отличие от него, не старались сохранить город нетронутым. Повсюду громоздились груды камней, и в раскопанные тоннели обрушились целые улицы и здания.

Каждый день Дамаджи являлись к Джардиру с богатой добычей. Сотни новых меток, многие из которых были предназначены для борьбы с демонами или иного волшебства. Расписное оружие и доспехи, мозаики и картины древних битв, в том числе с участием самого Каджи.

Каждую ночь они сражались. Демоны по-прежнему осаждали город, и на закате Джардир и его люди оставляли работу и брали копья и щиты. Благодаря могущественным меткам на копьях даже слабейших ха’шарумов алагай гибли тысячами, и вскоре твари перестали рыскать по священным пескам. Шарумы продолжали патрулировать город, но похоже, что Анох-Сан был очищен, словно сам Эверам дал знак: они выбрали правильный путь.

– Избавитель! – Ашан вошел в шатер вместе с Асомом и Асукаджи. – Мы нашли ее.

Джардиру незачем было спрашивать, что именно. Он отшвырнул карты зеленых земель и набросил белое одеяние. Не успел он откинуть полог шатра, как появилась Инэвера во главе его жен-дама’тинг. Само их присутствие подтвердило слова Ашана. Женщины молча пошли за Джардиром по городу.

– Какому племени выпала честь? – спросил Джардир.

– Мехндинг, отец, – ответил Асом. Ему уже исполнилось шестнадцать, он был совсем взрослым мужчиной и двигался с изяществом, присущим мастерам шарусака. Его бархатный голос казался особенно опасным из-за высокого роста и худобы. В своем белом одеянии Асом напоминал копье, обернутое шелком.

– Ну разумеется, – пробормотал Джардир. Как назло, гробницу Каджи отыскал наименее верный из Дамаджи!

Энкаджи ожидал их вместе с сыном Джардира из племени Мехндинг – Савасом, еще не снявшим бидо най’дама.

– Шар’Дама Ка! – воскликнул Дамаджи и простерся на пыльном полу погребальной камеры. – Мне выпала честь открыть тебе гробницу Каджи.

Джардир кивнул:

– Она нетронута?

Энкаджи встал и повел рукой в сторону огромного саркофага, каменная крышка которого была снята.

– Боюсь, Пар’чин вынес все подчистую. Копья, разумеется, нет, но ты вернул его.

Он указал на пыльные лохмотья на скелете.

– Возможно, когда-то это был священный плащ Каджи.

– А корона? – небрежно спросил Джардир, хотя все знали, что это главное.

Энкаджи пожал плечами:

– Исчезла. Пар’чин…

– Не