Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он медленно повернулся:
— Что ты наделала? Ради чего?
— Я… потому что это не я… — Кровь тонкой струйкой продолжала течь с уголка ее губ, а дыхание прерывалось хрипами.
Спустя несколько минут Феникс упала на колени и, удивленно распахнув глаза, повалилась на бок. Все было кончено. Первый кандидат ушла вслед за Далматинцем, человеком, подарившим ей силу и отнявшим ее сегодня. Оба умерли.
Максим склонился над Алисой и заставил себя улыбнуться. Феникс не успела ударить, но он все еще не знал, в порядке ли его телохранитель. И хотя предотвратить эксперимент не удалось, ему было достаточно того, что девушка жива.
Он просунул руку ей под плечи и приподнял. Алиса вдруг несколько раз дернулась и замерла. Парень застыл, не в силах поверить в происходящее. Радость в его сердце погасла, когда монитор запищал, и на экране потекла прямая линия.
Максим не заметил, как кто-то подошел сзади. И, лишь почувствовав укол, осознал, что все действительно закончилось. Ощутив холод плиточного пола, парень успел подумать, что так и не успел сказать ей, как она дорога ему и попросить у нее прощения.
Он упал, провалившись в спасительную темноту.
Он проваливался все глубже и глубже… Вокруг темнота… Кромешная тьма, сквозь которую не разглядеть ничего… Ощущал потоки воздуха, уносящие его вниз, в бездну… Тело ничего не весило… Чувство легкости…
«Сколько? Сколько уже?»
Сколько он уже падал? Но мысль испарилась точно так же, как и появилась. Время больше не имело значения.
Темнота… Он все еще падает… Но кое-что изменилось… Тело стало неимоверно тяжелым…
«Тяжело…»
Его необъятность сливалась с чернотой бездны. Время продолжало утягивать его вниз.
Темнота… Он не падает… Лежит на кровати… Чья-то ладонь накрывает его пальцы… Максим пытается открыть глаза…
«Не могу… сил нет… Кто это?»
Игла входит в кожу, и лекарство растекается по венам приятной прохладой.
«Хорошо, позже… Что произошло? Алиса…»
Он дергается от осознания случившегося. Прямая линия на мониторе и пищащий звук, извещающий…
«Укол… Я потерял сознание? Не умер? Снова…»
В соседней комнате кто-то разговаривает, а еще… снова чья-то рука на его руке…
Но ему так тяжело, что Максим решает быть трусом и не открывать глаза, как можно дольше. Просто не хочет знать, что произошло с ней, и что произойдет с ним, когда он их откроет…
Спустя долгое время кто-то все еще сидит рядом. Но, как только дверь открылась, руку убрали. Человек поднялся и направился к выходу. Щелчок известил его, что он остался один.
Заместитель полировал свои ножи, постоянно хмурясь и чертыхаясь. Со стороны казалось, что он недоволен блеском своих единорогов, но Самуил точно знал, заместитель волнуется.
Парень сидел неподалеку, крестив ноги, и следил за манипуляциями друга. Время от времени он ухмылялся, закатывая глаза, отчего Единорог начинал хмуриться еще сильнее.
Наконец он не выдержал:
— Что?!
— Что? — Самуил ответил вопросом на вопрос.
— Что смешного? — Единорог смотрел совсем недружелюбно.
И это было опасно. Самуил опустил голову, пытаясь сдержать смех.
Когда они еще были вместе, никто не рисковал спорить с ним, если тот был не в духе. И тогда приходил Абиссинец…
«Абиссин…»
Всегда, когда заместитель злился на что-либо, Абиссинец заставлял его встать и демонстративно обходил кругом. Затем разворачивался к нему спиной и, уходя, на полном серьезе говорил: «Страшен не единорог — страшна девственница, владеющая его душой». А тот только смотрел ему вслед, но никогда не отвечал, понимая, что наставник вовсе не пытается обидеть или разозлить его, а лишь напоминает о сдержанности. Тем более, это высказывание почему-то ставило его в тупик. Единорог был самоуверен и умен, но Абиссинец всегда оказывался самоувереннее и умнее.
«Он был лучшим из нас…»
Самуил снова исподлобья посмотрел на заместителя и улыбнулся. Дразнить всегда серьезного и собранного Единорога было весело.
— Я спросил, что смешного?
— Ничего. Просто забавно за тобой наблюдать. Ты так заботишься о кандидате, что начинаешь задаваться логичным вопросом… — Самуил сделал вид, что сомневается в своем ответе, едва сдерживаясь от смеха. — …так вот… у вас там не любовь? Ха-ха-ха…
Нож пролетел в миллиметре от виска парня.
«Предупредительный…»
И он не ошибся. Второй летел следом прямо в переносицу, а третий — в шею. Самуил со смехом увернулся. Единороги пролетели мимо и, ударившись о стену, со звоном упали на пол.
— Эй, так и пораниться недолго! — Парень, передернув плечами, обиженно надул губы. — Я ж имел в виду, братскую любовь! Ты решил заменить Дракона?
— Думаешь, не стоит?
— Думаю, решать тебе, — Самуил откинулся назад и из-под ресниц наблюдал, как Единорог подбирает ножи, — хотя…
— Хотя?
— Чем ему может помочь наша забота? Ничего не исправить…
— Почему?
— Он безнадежен. Скорее всего, снова ничего не вспомнит.
Мужчина задумался, а потом сказал:
— Да, наверно, ты прав. Но ты — молодец, не растерялся. Если бы люди Далматинца не устроили пожар и перестрелку…
— Ничего особенного. Просто сразу сообразил, что та тетка там не просто так. — Он подмигнул Единорогу. — Так испугалась, что показала и запасной выход, и детей помогла вывести…
— Думаешь, они поверят, и не будут искать их?
— Мы все сгорели, нет?
— Слишком просто.
— Единственное, о чем жалею, что не смогли забрать Абиссинца и Элис не помогли… Да уж, ему б действительно память снова потерять… Надеюсь, так и будет.
Единорог кивнул и продолжил свое занятие, а через некоторое время спросил:
— Знаешь, в первый раз было очень страшно… Но потом все будто перегорело и стало все равно. А ты, что чувствовал?
Самуил задумался, прежде чем ответить.
— Не помню, если честно. Я тогда только о сестре думал.
— Правда?
Парень скрестил ноги и смущенно улыбнулся:
— Да, тогда я был просто безумен. Казалось, если не отомщу, могу сам умереть…
Закатив глаза, он предался воспоминаниям.
Наблюдая за ним, заместитель поймал себя на мысли, что не хотел бы встретиться с Самуилом в реальной схватке. Несмотря на дружелюбие к собратьям по оружию, врагов этот парень не щадил.
Эпилог
Высокий красивый юноша в широкополой шляпе и темных очках выкатил инвалидную коляску на взлетное поле и уверенно зашагал к самолету. Со стороны могло показаться, что он только-только сошел с подиума, настолько костюм, облегающий великолепную фигуру, идеально на нем сидел. Но это была лишь видимость, не соответствующая действительности.
Резкий порыв ветра заставил его остановиться. Парень наклонился и поправил плед, лежащий на коленях девушки в коляске. Влад выпрямился и, положив ладонь ей
