могу выполнить любое. Дать тебе снова увидеть мать. Или даже вернуть её. Или вернуть тебя самого в тот момент, когда твой отец вышел из её дома. Ты мог бы отомстить. Или, возможно, ты считаешь, что твоей дочери все же не место на троне, и нужно все переиграть. А может быть, хочешь еще одного ребёнка. Подумай очень хорошо.

В этот раз Кощей молчал куда дольше. Но когда он заговорил, голос его прозвучал уверенно.

— Я хочу, чтобы ты избавил Демьяна от проклятья.

— Хм…

Бонни ластилась к старцу, и казалось, что сам Белобог куда больше заинтересован в их игре, а разговор с Кощеем для него абсолютно рядовое действие.

— Что ж, это я тоже могу, — ответил он. — Но тогда Демьян почти лишится сил. Его необычайные способности — результат взаимодействия его природных возможностей с его проклятьем. Оно усиливает их. Избавившись от него, Демьян станет самым что ни на есть заурядным колдуном. Ты согласен с таким исходом?

— Пусть он сам решит.

— Да будет так, — согласился Белобог, снял с колен спаниэлиху и стукнул посохом об пол.

Бонни недовольно заозиралась, оставшись в гостиной одна и без ласки. Но из коридора вышел Клайд, дошёл до неё и ткнулся носом ей в бок. Она тявкнула и позволила ему уложить себя рядом. Никто ведь этого не видел.

Демьян работал. Работы было много. Сроки по задачам начинали поджимать, но после того, как он вернулся из Нави — а с тех пор прошла неделя — прийти в себя получилось только пару дней назад, после разговора с родителями и Златой.

Демьян уже давно понял, что до царя ему далеко и это не его место. Но все же одно дело было знать это, но притворяться, что все нормально, и вполне себе достойно отыгрывать эту роль, и совсем другое — получить этому прямое подтверждение, да еще и на глазах у всех, да еще и в ситуации, когда от него зависели жизни сестры и отца. Даже Юля смогла больше, чем он… Он не смог ничего.

И дополнительно стыдно было за полный облегчения выдох, когда на трон все-таки села Злата. Выдохнул, потому что знал: теперь уже ничего нельзя переиграть.

“Самое длинное на свете расстояние — то, что одолеть не хочется”*. Он вспомнил эту строчку из давно прочитанного стихотворения уже позже, когда они с Юлей легли спать в отцовском доме, и ее дыхание быстро выровнялось, а он лежал без сна и таращился в темноту, ощущая, как ворочается в нем его проклятье, что на время усыпила Злата. Вспомнил и понял, что, даже сев на трон, он так и не смог бы преодолеть это расстояние и шел бы этот путь всю оставшуюся жизнь…

Юля лежала рядом: такая спокойная во сне. Пришел Клайд, бесшумно запрыгнул на кровать и улегся рядом, привалившись боком к его ноге, и тяжесть его тела приятного согрела. Больше не нужно было никуда бежать. Наверное, теперь даже можно было устроиться на нормальную работу. Или набрать клиентов побольше. И запланировать отпуск. И всерьез заняться подготовкой к свадьбе. Теперь можно было начать жить.

Это было все, о чем он мечтал когда-то, и это было бы прекрасно, если бы его не ела совесть.

Он снова и снова кидал в темноте взгляд на Юлю. Не усмотрел. Не заметил, в каком она состоянии. Юля была права: то, что он закончил какие-то там курсы, не сделало из него психолога. А он только и горазд был, что раздавать советы направо и налево…

А она пришла за ним. Не испугалась и пришла. Мама сказала, она сама попросилась. Разве он заслужил ее после всего?

Юля во сне заворочалась. Кровать была полутороспальной, и она была так близко, что невозможно было не обнять. Демьян поцеловал ее за ухом, там, где была родинка, пусть в темноте ее и не было видно, потом провел ладонью от ее плеча вниз по руке и нащупал кольцо. Еще один страшный момент этого дня: когда он наконец осознанно увидел его на столе рядом с собой и понял, что это значит… Несколько жутких минут он был уверен, что она ушла навсегда, потому что не простила…

— Дем, никакого секса… — пробормотала Юля сквозь сон.

— Нет, конечно, спи, — ответил он.

Юля снова уснула. У него самого так и не получилось.

А на следующий день жизнь заявила на них свои права, и пришлось делать вид, что ничего не случилось, и работать, и быть дальше.

Демьяну казалось, что он снова неплохо делает вид, что все нормально, пока ему не позвонила Злата и не попросила встретиться у родителей. У Златы были вопросы к ним. А у родителей были вопросы к нему. Как он себя чувствует? Не винит ли себя? Нужна ли ему помощь?Это был очень долгий разговор…

В общем, появление ещё двоих на Юлиной кухне Демьян едва не пропустил, но видимо, что-то отец все-таки сумел в него вложить, и он спиной ощутил, что больше не один. Он обернулся и подорвался с места, увидев отца и старца рядом с ним. Отец выглядел напряженным. Старец расслабленным.

— Я привёл к тебе того, кто сможет избавить тебя от проклятья, — сообщил Кощей без всяких предисловий.

— Избавить от проклятья? — повторил Демьян.

Он перевёл взгляд с Кощея на старца, а потом снова на Кощея, пытаясь понять, что происходит. Разве его можно излечить? Ведь отец пытался… Но он бы не стал шутить подобным. Никогда бы не стал. Он вообще не очень-то часто шутил. И сейчас выглядел предельно серьезным.

В душу закралась слабая надежда…

— Вы можете избавить меня от проклятья совсем? — спросил он старца. — И если у меня будут дети, оно не передастся им?

— Нет, — ответил тот. — Все твои потомки будут свободны от него.

Демьян снова перевел взгляд на Кощея. Тот кивнул.

Неужели…

Неужели правда…

— Да, — выдохнул Демьян. — Да. Я согласен.

— Но есть небольшой нюанс, — продолжил старец.

Ну вот. Конечно же, все не могло быть так просто. Обязательно должен быть нюанс. Но хоть что-то же он должен уметь и суметь, а иначе какой вообще от него прок?

— От меня что-то потребуется?

— Успокойтесь, юноша, — попросил старец. Голос его подействовал умиротворяюще. И здесь, на пёстрой Юлиной кухне с разноцветными обоями, гирляндой и зелёным