все эти выражения президент позаимствовал у них. Характерным было отсутствие слова «демократия» в первом послании Путина Федеральному собранию 8 июля 2000 года, с которым он выступил в Кремле. В последующих посланиях президента слово «демократия» прозвучало, кажется, один раз.

В декабре 2000 года Путин настоял на утверждении Думой комбинированной государственной символики. Государственным флагом оставался учрежденный при Ельцине бело-сине-красный триколор. Государственным гербом — двуглавый орел времен дореволюционной России. Но официальным знаменем российской армии осталось Красное знамя советской эпохи, а государственным гимном — старый советский гимн с несколько измененными словами, учитывавшими исчезновение с карты земного шара государства под названием Советский Союз.

Впрочем, в послании Федеральному Собранию в 2005 году Путин напомнил слушателям о том, что крушение СССР было настоящей «катастрофой»:

Прежде всего следует признать, что крушение Советского Союза было крупнейшей геополитической катастрофой века. Для российского же народа оно стало настоящей драмой. Десятки миллионов наших сограждан и соотечественников оказались за пределами российской территории.

Таким образом, была провозглашена концепция новой империи, в смысле включения в состав Российской Федерации тех территорий, где компактно живут этнические русские, и объединения вообще всех «соотечественников», раскиданных по свету, в виртуальный «русский мир». В этом «русском мире» особая роль была отведена Русской православной церкви (РПЦ), а проводимые КГБ операции по терминологии госбезопасности назывались «острые чекистские мероприятия»[428].

Еще до начала перестройки и крушения СССР спецслужбы стали «скрещивать» националистов с церковью. Традиция использования духовенства в интересах советской тирании не была новой, и церковная иерархия, может быть, больше, нежели прочие, была инфильтрирована офицерами госбезопасности, ОДР и агентами.

Совет по делам РПЦ возник по личной инициативе Сталина, причем название придумал тоже он. В задачи этой структуры входили взаимоотношения между государством и отделенной от него церковью. Совет явился миру в разгар Второй мировой войны в сентябре 1943 года, незадолго до ноябрьской встречи большой тройки в Тегеране. Сталин посчитал, что церковь, как институт, может быть возрождена и использована советским правительством и в СССР, и за его пределами. Во главе Совета Сталин поставил полковника НКВД Георгия Карпова. Годом позже соответствующие Советы по делам религиозных культов были созданы для других конфессий. Возглавили их офицеры НКВД.

Биография Карпова соответствовала поставленным перед ним задачам. Георгий Григорьевич Карпов, 1898 года рождения, работал на госбезопасность всю свою сознательную жизнь. В 1922–1928 годах он служил в Особом отделе, а в 1928–1936-м — в Контрразведывательном отделе и Секретно-политическом отделе Полномочного представительства (ПП) ОГПУ по Ленинградскому военному округу. Был заместителем начальника УНКВД по Карельской АССР (1936). В 1936–1937 годах служил заместителем начальника, а с июля 1937 года — начальником Секретно-политического отдела (затем — 4-го отдела) УГБ УНКВД по Ленинградской области. Отечественную войну встретил майором госбезопасности. Закончил генерал-майором.

В марте 1955 года Карпова уволили из органов КГБ как сторонника Берии. Было установлено, что «т. Карпов, работая в 1937–1938 гг. в Ленинградском управлении и Псковском окружном отделе НКВД, грубо нарушал социалистическую законность, производил массовые аресты ни в чем не повинных граждан, применял извращенные методы ведения следствия, а также фальсифицировал протоколы допросов арестованных». В частности, по воспоминаниям арестованного в 1937 году в Ленинграде Александра Тамми,

Карпов сначала молотил [его] табуреткой, а затем душил кожаным ремнем, медленно его закручивая […] Карпов участвовал в допросах расстрелянного в феврале 1938 года по сфабрикованному обвинению физика-теоретика Матвея Бронштейна.

За незаконные действия большая группа следственных работников Псковского окружного отдела НКВД еще в 1941 году была осуждена, а Карпова «в то время отозвали в Москву в центральный аппарат НКВД». Итоговая формулировка звучала так:

За допущенные нарушения социалистической законности в 1937–1938 гг. т. Карпов Г. Г. заслуживает исключения из КПСС, но, учитывая давность совершенных им проступков и положительную работу в последующие годы, Комитет партийного контроля ограничился в отношении Карпова Г. Г. объявлением ему строгого выговора с занесением в учетную карточку.

Тем не менее все эти годы, с сентября 1943 по февраль 1960 года, Карпов оставался председателем Совета по делам РПЦ. Только после исключения из партии в январе 1960-го за преступления в годы сталинизма его сменил генерал КГБ Владимир Куроедов.

С момента создания 5-го Управления КГБ на должность заместителя председателя Совета всегда назначался офицер 4-го отдела 5-го Управления. Именно этот отдел курировал руководство всех конфессий. Должность эта по ведомству КГБ соответствовала генеральской.

В середине 1960-х через слияние двух органов, подведомственных Совету министров СССР, — Совета по делам РПЦ и Совета по делам религиозных культов (образованного еще 19 мая 1944 года) — создали Совет по делам религий при Совете министров СССР. Это орган принимал решения о регистрации или снятии с регистрации религиозных объединений, об открытии или закрытии молитвенных зданий и домов, и осуществлял связь между правительством СССР и религиозными организациями в СССР и за рубежом — так как формально советское государство декларировало свое невмешательство в дела церкви и других религиозных организаций.

Все служители культа в СССР для осуществления своей деятельности должны были иметь регистрацию Совета, контролировавшего органы управления всех религиозных организаций, в том числе Святейший синод РПЦ. Заместитель председателя Совета Валентин Фурсов, отчитываясь перед ЦК КПСС за период 1974 — начала 1975 года, писал, что

Синод находится под контролем Совета. Вопрос подбора и расстановки его […] членов был и остается всецело в руках Совета […] Ответственные сотрудники Совета проводят систематическую воспитательно-разъяснительную работу с членами Синода, устанавливают с ними доверительные контакты.

Термин «доверительные контакты» являлся профессиональным в деятельности спецслужб и в отчете Фурсова использовался не случайно. До момента исчезновения с карты государства под названием Советский Союз и упразднения монополии КПСС на власть, то есть до 1992 года, должности заместителей председателей указанных религиозных организаций занимали офицеры ДР КГБ, являвшиеся сотрудниками 4-го отдела 5-го Управления. Подчиненность их по ведомству прикрытия была лишь номинальной. Как вспоминал бывший председатель Совета по делам религии (1985–1990) Константин Харчев,

был у меня заместитель, которому церковники ящиками носили коньяк и который их еще при этом иногда «таскал за волосы». Они зависели от него: разрешит или нет поездку за границу, захочет ли распределить в хорошую больницу.

В общем, отношения между кураторами из госбезопасности и служителями культа были «сугубо профессиональные».

После падения советской власти достоянием гласности стало наличие большого числа завербованных госбезопасностью агентов из числа руководителей-иерархов РПЦ. Так, прежний патриарх РПЦ Алексий Второй (А. М. Ридигер) в течение десятилетий состоял в агентурном аппарате советской госбезопасности под оперативным псевдонимом «Дроздов», как и его преемник патриарх Кирилл, работавший на госбезопасность под псевдонимом Михайлов.