Топот быстро приближался, учащаясь на поворотах. Тяжело дыша, в дверь ворвались санитары в белых халатах.

– Мистер, – закричал один из них, – вы видели волка?

– Нет, – ответил Блейк. – Я не видел волка.

– Черт побери, происходит что-то странное! – сказал другой санитар. – Кэти врать не станет. Она видела что-то. И от страха чуть…

Первый санитар сделал шаг вперед, с угрозой глядя на Блейка:

– Мистер, не надо с нами шутить. Если это розыгрыш…

Паника охватила два других разума, паника, подобная приливной волне, – паника разумов, поставленных обитателями чужой планеты в опасную ситуацию. Неуверенность, непонимание, невозможность оценить положение…

– Нет! – воскликнул Блейк. – Нет! Не надо, подождите…

Но уже было поздно. Перевоплощение началось, запущенное вцепившимся в мысленные рычаги управления Охотником, и остановить его уже было нельзя.

– Идиоты! – беззвучно закричал Блейк. – Идиоты! Идиоты!

Санитары отпрянули и вывалили в коридор.

Перед ними, ощетинившись, блестя в свете лампы серебристым мехом, изготовившись к прыжку и обнажив сверкающие клыки, стоял Охотник. Охотник присел и зарычал. Он в западне. В ловушке, из которой нет выхода. Глухая стена и позади, и сбоку. Единственный открытый путь вел вперед, во внешний туннель, и туннель этот битком забила стая улюлюкающих инопланетян, передвигающихся на двух задних ногах и завернутых в искусственные шкуры. От их тел исходил резкий запах, а разумы их несли на него мыслительную волну такой силы, что он едва устоял под ее напором. Но не осознанную, контролируемую интеллектом психическую волну, а хаотичную, сорную волну из первобытных инстинктов и предубеждений.

Охотник сделал вперед один медленный шаг, и стая отшатнулась. Их отступление отдалось пьянящим ощущением победы в крови Охотника. Древняя память предков, захороненная в глубинах его мозга, вдруг высвободилась, развернулась в горделивое знамя воина; урчание, клокотавшее в его горле, загрохотало раскатами дикой ярости – и звук этот, врезавшись во вражескую стаю, рассеял, опрокинул ее. И тогда Охотник ринулся в туннель и там быстро повернул направо. Одно из существ, прижавшись к стене, бросилось на него с каким-то занесенным над головой оружием. Одним броском Охотник опередил нападение. Короткое движение массивной головы, молниеносный и жуткий удар клыками по податливой плоти – и существо с воплем рухнуло на пол.

Охотник развернулся, чтобы встретить преследующих его существ. Оставляя когтями глубокие царапины на полу, он двинулся на стаю.

Теперь уже все существа, за исключением тех, что лежали на полу, бросились прочь от Охотника.

Охотник остановился и присел. Затем задрал голову и издал протяжный трубный звук – клич победы и вызова, древний, до сего момента неизвестный ему клич предков, которым давным-давно оглашались плавучие пески и снега родной далекой планеты.

Туннель очистился, и в нем уже не было странного зловония, как в том месте, где он очнулся; напротив, запахи сухого и чистого воздуха, напоминающего ароматы дома… Тех мест, где когда-то раса древних воинов, его раса, билась не на жизнь, а на смерть с ныне почти забытыми чешуйчатыми созданиями, которые оспаривали у Охотников власть над планетой.

А затем запахи туннеля, и его теснота, и резкость ярких огней, отражаемых стенами, развеяли ощущение других времени и места. Он снова встал и неуверенно огляделся. Где-то вдалеке сбегались двуногие существа, и воздух стал пасмурным и вязким от обрывков мыслей, потоками накатывающих со всех сторон.

– Оборотень?

– К лестнице, Охотник! Пробирайся к лестнице!

– Лестница?

– Дверь. Закрытое отверстие. То, над которым надпись. Маленький квадратик с красными буквами.

– Вижу. Но дверь твердая.

– Толкни ее. Она откроется. Толкай руками, а не телом. Не забудь – руками. Ты так редко ими пользуешься, что забываешь о них вообще.

Охотник прыгнул к двери.

– Руками, болван! Руками!

Охотник ударил дверь телом. Она поддалась, и он быстро проскользнул в щель. Теперь Охотник находился в небольшой комнате, и вниз уходила дорожка из узких уступов. Должно быть, это и есть лестница. Он двинулся по ней, наступая на ступеньки сперва осторожно, потом, приноровившись, все быстрее. Они привели его в другую комнату, где тоже были ступеньки.

– Оборотень!

– Вниз, вниз, вниз! Ты должен пройти три такие лестницы. Затем через дверь выйти в комнату, большую комнату. В ней будет много существ. Иди прямо, никуда не сворачивая, пока слева не увидишь большое отверстие. Пройдешь в него и окажешься на улице.

– Улице?

– На поверхности планеты. Надо выбираться из пещеры, где мы сейчас находимся. Пещеры здесь располагаются на поверхности.

Охотник двинулся вниз по лестнице. От каждого предмета, от каждого квадратного сантиметра пола отдавало густым металлическим привкусом страха.

«Если мы отсюда выберемся, – думал Охотник, – если мы только отсюда выберемся…»

Он чувствовал, как по коже набухающей тяжестью неуверенности и сомнения ползут мурашки страха.

– Оборотень?

– Вперед, вперед! У тебя отлично получается!

Охотник сбежал по третьей лестнице и остановился перед дверью.

Он встал в боевую стойку, выдвинул руки. Затем сгруппировался и бросился на дверь.

– Оборотень, слева? Отверстие будет слева?

– Да.

Вытянутые руки Охотника ударили в дверь и распахнули ее.

Его тело, словно снаряд из катапульты, влетело в помещение, в котором были и испуганные вопли, и широко открытые рты, и быстро передвигающиеся существа, и отверстие слева. Развернувшись, он бросился туда. Снаружи в этот проход входила новая стая существ – странных созданий, населяющих эту планету, одетых в искусственные шкуры. Они тоже закричали, подняли зажатые в руках черные предметы, и оттуда брызнули резкие вспышки огня, струи острых запахов.

Что-то, ударившись о металл совсем рядом с ним, отлетело в сторону с низким гудящим звуком; другое нечто с хрустом вгрызлось в дерево. Но Охотник уже не мог остановиться. Он ворвался в толпу существ, и тело его вновь вибрировало от раскатов странного боевого клича.

Спустя миг Охотник прорвался через стаю врагов и устремился к выходу из огромной пещеры.

Из-за спины доносился треск разрывов, и какие-то маленькие, но тяжелые и очень быстро летящие предметы выбивали осколки из пола.

Наверное, сейчас ночь, подумал Охотник, раз в небе такое множество далеких звезд, хотя ни одной крупной. Он обрадовался им, потому что не мог себе представить планету без звездного купола.

И еще были запахи, но уже другие, не столь горькие и резкие, как в здании, а более приятные и мягкие.