Но это случилось чуть позже, а пока «Среди планет» стал первым романом Хайнлайна, напечатанным как детский и взрослый роман одновременно.

Для полного медийного комплекта не хватало только экранизации. В начале 1952 года начались переговоры писателя с «Ely Landau, Inc.», речь шла об оригинальном сценарии, основанном на сюжете «Среди планет», в качестве пилота фантастического сериала. Но Ландау, по всей видимости, посчитал Хайнлайна наивным простачком и предложил вместо адаптации написать оригинальную историю за те же деньги. В марте проект был свернут – как и десятки других подобных проектов, – и Хайнлайну оставалось только скрепя сердце подсчитывать убытки. В отличие от многих и многих писателей, кинематограф принес Хайнлайну только славу, но никак не деньги.

Космическое семейство Стоун: парочка балбесов и много-много котиков

Дабл трабл[79]

В 1950 году Мадди Уотерс записал песню «Rollin’ Stone», в которой рассказал о том, что он хочет превратиться в рыбку-зубатку и уплыть в глубокое синее море и тогда симпатичные телочки все сбегутся его половить, эх, его половить, всей толпой – на него одного. Эта песня, по общему признанию, стала зерном, из коего произросла вся современная рок-музыка. За эти заслуги песня помещена в «Зал славы рок-н-ролла», где она и плавает, эх, плавает по сей день.

В 1962 году Брайан Джонс с Миком Джаггером переименовали свою команду «Blues Incorporated» в «Rolling Stones», отталкиваясь от названия песни Мадди Уотерса.

В 1967 году Янн Уэннер и Ральф Глисон создали музыкальный журнал, который назвали «Rolling Stone», отталкиваясь от названия песни Мадди Уотерса.

Не знаю, как Хайнлайн относился к Мадди Уотерсу (вообще-то, он предпочитал оперетты Гилберта и Салливана и всякую попсу вроде Саймона и Гарфанкела), но свой роман, завершенный в январе 1951 года, он назвал «Rolling Stone». В романе рассказывалось о скитаниях одного молодого человека по планетам Солнечной системы, так что название «Бродяга» или «Перекати поле» роману подходило как нельзя лучше. Издатели, однако, посчитали иначе, и в марте научно-фантастический роман «Rolling Stone» исчез с литературного горизонта, а вместо него появился «Between Planets» – «Среди планет». Хайнлайн прекрасно понимал, как позитивно влияет на продажи уже раскрученное название, поэтому по-простому использовал «Rolling Stone» для своей следующей книги. А чтобы издатели не зарубили его и на этот раз, он накрепко привязал его к роману, дав главным героям фамилию Stone. Так что Мадди Уотерс, звучавший из каждого утюга, обеспечил роману бесплатную рекламу, эх, бесплатную рекламу, вот такие дела.

Сами Стоуны появились на свет совершенно случайно. Когда в ноябре 1951 года пришло время садиться за очередной мальчиковый роман для «Scribner’s», у Хайнлайна не оказалось абсолютно никаких идей по поводу его содержания. Это было довольно неприятно – обычно к этому сроку у Боба уже была наготове записная книжка с наметками сюжетов, гаджетов или просто идей. Я уже не говорю о проработке материалов и погружении в предметную область, которая ранее отнимала у него месяц-другой перед написанием текста. Похоже, к шестому роману скрибнеровской серии писатель стал абсолютно уверен в своем профессионализме и в своей способности сотворить мир на кончике пера. Ну или на барабане каретки пишущей машинки.

И все же идей – не было.

«Я не знаю, о чем писать», – признался Хайнлайн своей жене, Джинни.

«Почему бы тебе не написать о паре озорных близнецов, вечно попадающих в беду?» – предложила она. Джинни обожала двойняшек. В идее зеркального клонирования она не находила ничего зловещего.

Так было положено начало романа «The Rolling Stones» / «The Unheavenly Twins» – второй вариант названия можно перевести как «Совсем не восхитительные / Далеко не небесные близнецы». Или даже, попросту говоря, «Чертовы близнецы». Здесь «Twins» – это еще и название созвездия, так что игра слов, обычная для названий Хайнлайна, тут присутствует.

Так у писателя появились герои, осталось рассмотреть проблему возникновения неприятностей. Неприятности в хороших книгах происходят не сами по себе, а по разным причинам. Первую причину Хайнлайн придумал с ходу – близнецы должны отправиться путешествовать по Солнечной системе и, попадая в чуждую среду, автоматически притягивать к себе неприятности. А поскольку тема войн, революций и скитаний была отработана в предыдущем романе, близнецы должны были отправиться в благопристойный оплаченный круиз. То есть это должны были быть довольно состоятельные близнецы. Чего Хайнлайн, однако, терпеть не мог, так это всяких мажоров и нуворишей, поэтому он, как мог, смягчил и скомпенсировал финансовую сторону поездки, разбавив буржуазную картину революционным прошлым в лице бабушки-анархистки, гимном самоотверженному труду в лице мамы-доктора и насмешкой над идеей легких денег в лице измученного шоу-бизнесом отца.

Вторая причина возникновения неприятностей была подсказана астрономом Робертом Ричардсоном, который консультировал съемки фильма «Пункт назначения – Луна» (а по совместительству был фантастом Филипом Латамом). Ричардсон поделился с Хайнлайном своими впечатлениями о «Красной планете» и заметил, что оборотистому пареньку Смитти (который в романе эффектно, но небескорыстно решал проблемы своих одноклассников) стоило бы уделить больше внимания.

«Отлично! – решил Хайнлайн. – пусть близнецы займутся бизнесом. Самый легкий способ влезть в неприятности – это заняться каким-нибудь бизнесом».

Хайнлайн знал об этом не понаслышке – он и сам одно время занимался бизнесом.

«Стоуны» должны были стать последовательностью более-менее завершенных забавных историй, каждая в новом антураже, каждая с новой проблемой – с прицелом на печать в нескольких номерах как роман с продолжениями или как серия рассказов в каком-нибудь глянцевом журнале. Например, «Saturday Evening Post». Особенно в «Saturday Evening Post».

Несвятое семейство

В отличие от предыдущих произведений цикла, «Стоуны» должны были прививать юным читателям традиционные семейные ценности – разумеется, в той мере, в какой оные традиции были приемлемы для самого Хайнлайна. Семейка Стоунов из идеальной американской семьи под его рукой быстро превратилась в стаю ярых индивидуалистов под водительством обманчиво мягкого альфа-самца, который обнажает клыки только при крайней необходимости и строго отмеренными порциями. В этой идеальной ячейке общества все идеально, примерно как в утопиях античных философов, где все свободны и даже самый последний нищий владеет парочкой рабов. Хайнлайн чувствовал, что у него получается откровенно патриархальная конструкция, но до сих пор он умел рисовать только Женщин – Боевых-Подруг, а Жену-и-Мать с неизбежностью выводил в пассивной роли хранительницы очага, молчаливого (и безликого) фактора стабильности. Чтобы уравновесить маскулинную доминанту, Хайнлайн ввел в семью тоталитарного лидера в отставке – бабушку Хейзел. В результате получилась очень шаткая, неравновесная конструкция, колебания которой помогли оживить и наполнить сюжет романа.