Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Посмотрев на него Карнач, наконец, улыбнулся.
— Дорогой мой барон, я повторяю, что не склонен осуждать вас и прекрасно понимаю, что жестокие обстоятельства требуют жестоких действий. Я признаю, что вы действовали разумно, отважно и эффективно, и иметь такого союзника на войне — это поистине дар судьбы. К тому же я не могу счесть вашу жестокость необоснованной, как это, к сожалению, слишком часто случается в вашем мире. Моя реакция — это результат полученного мною воспитания, а вовсе не ваших действий. И ваша дружба с командором де Мариньи для меня лучшая рекомендация, потому, если вы желаете видеть меня своим другом, я буду им.
Марк с усмешкой посмотрел на него и кивнул.
— Я желаю, капитан.
— Тогда почему бы вам не звать меня Александром?
— Марк! — барон сдёрнул перчатку и протянул ему руку.
Они пожали друг другу руки и продолжили беседу, чувствуя, как постепенно и неотвратимо тает скопившийся между ними лёд.
Они приехали в королевский лагерь в середине ночи, и, отправив своих подчинённых в шатры отсыпаться, а барона Линдау, его сыновей и молоденькую служанку передав на попечение лекарей, вдвоём поднялись на холм и въехали в замок графа Мартена. Увидев их, дежурный офицер тут же велел конюхам принять коней, а сам отправился будить барона де Грамона.
— Король спит, — сообщил Рене, выходя из своей спальни в халате, накинутом на ночную рубаху. — Но мне велел сразу принять вас и выслушать, чтоб рано утром доложить о результатах вашей вылазки.
— Мы вернулись с победой, друг мой, — улыбнулся Марк.
— Неужели? И так быстро?
— Представь себе! Гвардейцы капитана Карнача проникли в замок и освободили заключённых. Они подорвали пороховой склад и успешно покинули сцену, предоставив моим людям завершить эту драму кровавой бойней.
— То есть… Погоди, ты хочешь сказать, что вы не только освободили барона Линдау и его сыновей, но и уничтожили всю шайку?
— И разрушили одну из башен, а также ворота, и теперь замок дыряв, как шляпа нищего! Кстати, советую отправить туда отряд с подводами. Там есть чем поживиться.
— Но вас же было всего… сколько? Двадцать человек?
— Не считая оруженосцев и трёх добрых путников, которые оказали нам помощь.
— Я хочу знать подробности, Марк! Входите, господа! — де Грамон распахнул перед ними дверь своей комнаты, и, обернувшись к караульным, крикнул: — Эй, кто-нибудь! Принесите поесть и вина!
Через полчаса де Грамон отпустил их в лагерь, а сам развил бурную деятельность, чтоб сразу же отправить в разрушенный замок разбойников экспедицию с целью экспроприировать экспроприаторов, как объяснил своим друзьям Карнач, вернувшись в свой шатёр.
Утром, когда блестящая кавалькада королевской свиты спустилась с холма, король пожелал остановиться на лугу, где уже выстроились готовые к выступлению отряды. Барон де Сегюр и капитан Карнач вышли вперёд и, приблизившись к Ричарду, опустились перед ним на одно колено и склонили головы.
— Барон де Грамон поведал нам о вашем беспримерном подвиге, господа, — с улыбкой возвестил король. — Ваша вылазка останется в анналах истории, как одна из самых хитроумных, смелых и успешных, поскольку вы проявили незаурядную смекалку, а также действовали быстро и решительно. Мы благодарим вас за то, что вы освободили нашего дорогого барона Линдау и его сыновей, а также наказали разбойника, посмевшего нанести оскорбление королю Сен-Марко. В награду мы жалуем барону де Сегюру золотой кинжал работы нашего личного оружейника, а капитану Карначу — серебряный пояс с отделкой из северных аметистов и сапфировой подвеской. Ваши рыцари за участие в этой вылазке получат по сто золотых марок каждый.
Король спешился, чтоб лично вручить Марку кинжал в драгоценных ножнах и возложить на протянутые руки Карнача тяжёлый пояс. После этого он вернулся в седло и, поехал в сторону дороги, увлекая за собой кавалькаду блестяще разодетых рыцарей.
— Ричарда всегда восхищала наглость, — усмехнулся Марк, цепляя на свой широкий кожаный ремень золотые ножны.
— У нас говорят: наглость — второе счастье, — заметил Карнач, рассматривая пояс.
— Правда? Мне нравится. Может, мне сделать эти слова своим новым девизом?
— Боюсь, что этот девиз уже занят. Мной. Но если хочешь, можешь присоединиться.
— Спасибо, я воспользуюсь твоим разрешением.
Они сели на коней и пристроились следом за свитой короля, а за ними выступили в поход гвардейцы, как-то естественно смешавшись с рыцарями барона де Сегюра.
Глава 23
Мальчишка был симпатичный, с узким лицом, длинным носом и голубыми глазами. Густые спутанные кудри тёмно-рыжего цвета отливали золотом. И весь он был тонкий и гибкий, со скрытой силой в широких плечах и длинных пальцах крепких рук. Он чем-то напоминал щенка гончей, такой же породистый, и такой же несчастный, как щенок, брошенный под дождём. Его костюм из простого сукна был сшит с претензией на элегантность, а рука сжимала потемневший эфес старинного меча с филигранной гардой и узорчатым клинком, воткнутым в землю. Мы уже пару часов вели этот трудный разговор, сидя под раскидистым дубом. Его губы кривились то ли от злости, то ли от обиды, и он изредка бросал взгляд туда, где вокруг костра сидели, поглядывая на него, его приятели, такие же беспризорники, потерявшие кров и семью, и принятые им под покровительство.
— Этот мир жесток, ангел, — быстро говорил он, глядя на меня. — Понимаешь, можно родиться в шалаше пастуха или в замке барона, но ты ни от чего не защищён! Думаешь, я был счастлив дома, когда у меня ещё был дом? Мой отец хотел, чтоб я стал жрецом в Храме Милосердия. Я! В Храме Милосердия! Он же сам всегда называл меня волчонком! Но я младший сын, и должен был обеспечить ему и братьям прощение милосердных богов, как будто такие существуют! А потом их убили! Всех! У меня на глазах! Я сам чудом остался жив, и всё что у меня есть, это вот этот меч! Он нужен мне, чтоб выживать в этом мире, хотя я не знаю, доживу ли до следующего утра.
День клонился к вечеру, и сидеть на камне мне было холодно и неудобно, но я не решалась