советовала бабуля, которая всё это время следила за нами. — А ещё лучше, побыстрей жени его на себе. Чтобы наверняка…

— Бабуля! — ахнула я, чувствуя, как заливаются краской щёки. Ох, надеюсь, этого никто не видит. — О чём ты говоришь? И вообще, — перешла на шёпот. — Ему семнадцать!

— Дитя моё, у цыган в пятнадцать свадьбу играют, и это считается нормой. Чем он отличается от нас? — настаивала женщина.

— Не уверен в том, о чём идёт у вас разговор, — тут же произнёс Нару, нахмурив брови. — Но если судить по твоим словам, могу предположить тему беседы. И тут я, пожалуй, соглашусь с твоей бабушкой.

— Ой, всё! Замолчите! — бросила я, потерев переносицу, чтобы собрать мысли в кучу. — Ты. — Указала пальцем на бабушку. — Прекращай! Всё не так, каким кажется на первый взгляд! Ты! — Теперь попал Нару. — Всё понял не так, поэтому соглашаться не можешь! Но, раз сам предложил… — Схватила его за ладонь. — Потом не жалуйся. Я предупреждала.

Ох, предки… Чувствую, мне это ещё выйдет боком.

Глава 29. Выкуп

Звёзды сияли ярче полуденного солнца. Около озера не было слышно ни ветра, ни шуршание листвы, ни пения ночных птиц, ни даже журчания воды… Казалось, словно именно здесь и именно сейчас этот уголок земли принадлежит только нам.

Сняв с ног обувь, я взяла в руки приготовленные заранее инструменты и шагнула в ледяную воду, изредка шикая, так как холод я не очень люблю, но иначе никак. Праздничная юбка тут принялась намокать, вбирая в себя всю влагу, а после прилипала к бёдрам, но я не обращала на это никакого внимания. Когда вода достигла уровня пояса, посчитала это достаточным и остановилась.

Тело слегка дрожало от подступившего холода. Дыхание стало прерываться, но я понимала, что это временно. Ещё немного, и тело привыкнет. Нужно продолжать. Шкурка тоскливо заурчал, прижимаясь к моей шее. Уж кто-кто, а этот зверёк определённо не любил, когда его шерсть намокала. Старался держаться от водной глади как можно дальше. Ещё немного, и на голову залезет.

— А я говорила тебе остаться на берегу, — отметила, зажигая одну свечу за другой и пуская их по воде. — Пока не поздно, возвращайся назад. Там сухо и безопасно. — На это Шкурка лишь злобно рыкнул и плотнее прижался к шее, сворачиваясь большим меховым кольцом. — Тогда не ворчи.

С каждой новой зажженной свечой света, вокруг меня, становилось всё больше и больше. Тьма отступала, но не совсем. В итоге свечи кончились, и я понимала, что пора приступать к основной части. Бабушка также осознала это и спокойно вышла к озеру, едва касаясь воды. Всё выглядело так, словно она ходила по её поверхности, встав именно туда, где отражалась полная луна. Свечи, подобно маленьким корабликам, окружили призрака, освещая его со всех сторон. Ритуал уже приходил в своё исполнение, подготавливаясь к самому основному.

На какой-то момент я замерла, смотря в лицо женщине, что воспитала меня. Подарила дом, приют, человеческое тепло и заботу. Даже сейчас я видела всю ту любовь и гордость в её глазах, что невозможно передать словами. Мне бы и самой хотелось рассказать ей столько разных историй. Но… разве это не очевидно? Я ей благодарна и эту благодарность могу выразить только так, проводя в последний путь.

Со вздохом сама себе кивнула и достала из-за пояса кинжал.

— О предки, носящие имя Ромарэ, услышьте мой голос… — Одним резким движением полоснула себя лезвием по ладони, создав глубокую рану и позволив алой крови крупными каплями стекать в воду. В эту же секунду кровь сворачивалась в неестественную удивительную форму, вырисовывая на ровной зеркальной глади странные витиеватые узоры. Словно мороз на окнах. — Придите на мой зов и даруйте мне силу открыть врата в мир мёртвых. — Полоснула лезвием вторую ладонь. — Позвольте ещё одной душе присоединиться к вам и быть там, где ей и следует быть.

Стали происходить изменения. Весь окружающий мир словно поглотила тьма. Я больше не видела звёзд. Не видела хвойных деревьев, что до этого стояли за моей спиной. Не видела берегов озера. Даже вода, в которой я стояла по пояс, приобрела насыщенный чёрный цвет. Только пылающие свечи, что спокойно покачивались на ровной глади, давали мне понять, что я не ослепла. Всё ещё вижу. Просто… перехожу грань. Врата открыты. Или я просто подошла к самой границе небытия.

Сердце забилось с ускоренным темпом. Страшно. Чувствую запах гнили, сырости и мёртвой плоти. Кровь же продолжает стекать с моих рук, окрашивая воду вокруг меня в алый цвет. Как же от этого не по себе… Я же не умру, верно?

Нет… Остановись. Не позволяй страху овладеть тобой. Соберись. На грани жизни и смерти каждый человек испытывает вполне природный страх. Это естественно. Но если поддамся ему, то точно погибну.

— Я призываю силу духов, — продолжал мой голос. Вода, в которой находились капли моей крови, принялась кипеть. Всё выглядело так, словно я варюсь заживо, но это лишь обман. Иллюзия запугивания живого человека. Вначале я просила предков помочь мне, но единственное, что они сделали, это указали на нужную «дверь». Теперь придётся показать, что я не так проста. — Приказываю вам приоткрыть завесу миров и впустить душу медиума.

Волнение воды усилилось. Волны накатывали меня со всех сторон, пытаясь сбить с ног. Стала слышать шёпот мёртвых. Они говорили разные вещи. Кто-то заверял, о том, что я сейчас умру. Кто-то говорил о том, что я умру позже, намного позже, но моя смерть будет мучительной. Третьи обвиняли меня в том, что я стану убийцей и являли мне видения. Видела на своих руках кровь, но не свою, а… кровь Нару. Он лежал мёртвым прямо передо мной, и его убийцей была именно я.

— Он умрёт… Умрёт… Умрёт… — шептали голоса. — Умрёт по твоей вине, Роза… Ты приносишь одни лишь несчастья… Он умрёт…

Дыхание задрожало. Видения были такими яркими и чёткими, что хотелось прямо сейчас всё бросить и бежать. Бежать как можно дольше. Мои руки… в его крови… Неужели это правда?

— Все, кого ты знаешь, умрут… И это твоя вина… Ты понимаешь… Ты видела правду… — Голоса не умолкали, и мне всё тяжелей и тяжелей удавалось отогнать их, чтобы сосредоточиться. Образы сменялись в моём сознании. Один ярче другого. Видела весь табор, Нару и нашу команду. Все мертвы. Убиты моими руками.

— Нет… — вырвалось у меня.

— Соберись, дитя моё, — услышала голос бабули. — Не ведись на голоса озлобленных душ. Ты сильнее этого.

— Да, — кивнула я, тут же