«повстанцы» поют строку про то, как «слезы застыли в глазах». Только в этом месте хор всегда звучит стройно.

– Что одна строка, что другая, – пожал плечами продавец насекомых.

– В пять часов сбор в столовой.

– Где она находится?

– Я бы хотел, с вашего позволения, начиная с сегодняшнего дня разместить ее во втором помещении каменоломни.

– Бросьте шутить. Кто вам это позволит? Я не дам вам здесь хозяйничать, – возмутился я.

– Но хозяйственная группа уже начала доставку оборудования и пищи…

– Комоя-сан, вы стали командиром «отряда повстанцев», но так далеко ваши права не распространяются.

– Нельзя? – спросил адъютант примирительным тоном. – Ну что ж, можно перевести ее в третье помещение, куда ведет подъемник. Туда уже, должно быть, доставили почти все необходимое. Члены отряда стремятся как можно скорее войти в группу поиска школьниц, это окажет положительное влияние на их моральное состояние.

– Капитан, прошу вас, поручите это мне. Любые изменения при всеобщей неразберихе ведут к еще большему хаосу. Нужно найти путь к взаимной договоренности…

Как это похоже на продавца насекомых. Я хоть и ждал, что он будет заговаривать мне зубы, но все же от его слов настроение испортилось окончательно. Можно было только посочувствовать адъютанту – что ждет его в будущем? Каким образом удалось продавцу насекомых за такой короткий срок захватить пост командира? Только благодаря тому, что он убил Тупого Кабана? Тогда это просто схватка за положение вожака в звериной стае. Но не стоит так уж набрасываться на продавца насекомых, это, наверное, на руку адъютанту. С лестницы спустился зазывала, неся на плече тома энциклопедии.

– И что это еще за «второе помещение»? Оно имеет точное название – машинный трюм.

– Прошу прощения.

Женщина и зазывала сложили тома энциклопедии на унитаз до нужной высоты. Сэнгоку обнял меня и помог, не тревожа колена, как следует устроиться. Сначала было больно оттого, что вывихнутый сустав вытягивался, но зато потом я почувствовал облегчение во всем теле. В голове был туман, как это бывает, когда засыпаешь. Но в колене и стопе словно появились два электрических полюса, и я ощущал ритмические удары, будто между ними бежал ток. Я понимал, что медленно, но верно эта сила тока будет расти.

– Потерпите еще немного. – Сказав это, адъютант изобразил на лице улыбку, отчего в углах глаз появились морщинки. Тень постепенно обрастала плотью и стала занимать в пространстве определенное место.

– Лекарство принесет вам облегчение, хотя и не решит проблемы.

– Но он не может ждать. – Продавец насекомых, рассмеявшись, махнул рукой. – С энциклопедией вы хорошо придумали. Колену теперь полегче, не нужно удерживать тяжесть всего тела.

– Если снова речь зайдет о том, чтобы напоить меня снотворным и отрезать ногу… – Прежде всего я заглянул в глаза зазывале, потом обменялся взглядом с женщиной и, наконец, переглянулся с Сэнгоку. – Вы уж защитите меня. Не помогайте этим типам.

– Выбирайте выражения, Капитан. – Продавец насекомых пристально посмотрел на меня. – Это уж слишком.

– Сами виноваты. Вы говорили, что служили в силах самообороны да разочаровались, а по-моему, вам там было совсем неплохо. Вспомните, как вы только что командовали…

– Я и сам удивляюсь. Правду говорю. Хоть мне это и невыгодно. Отдавать приказы и получать их – не одно и то же. Совсем не одно и то же. Одно дело – ты винтик в автомобиле, другое – ты сам управляешь автомобилем.

– Хочу увидеть небо… – с выражением сказала пившая воду у мойки женщина, будто декламировала стихи.

– Что ни говори, но владеть государством – высшее счастье. Прошу прощения. – Адъютант поставил третью галочку над одной из линий, проведенных в блокноте. – Принятию пищи предшествует клятва «отряда повстанцев»: «Выметем весь мусор, громоздящийся на нашем пути…» Сегодня утром – в это время года сейчас уже светает, так что утро уже наступило – я бы хотел почтить молчанием господина Тупого Кабана. Чтить память павших товарищей – один из способов добиться доверия подчиненных. Если вы, Капитан, захотите произнести речь…

– Не издевайтесь.

– Прошу прощения, я не хотел вас обидеть. Пять часов сорок пять минут – окончание завтрака. Пятнадцать минут отдых. С шести часов – время суда. Суд разделяется на два этапа. Первый – взаимный суд. Он производится на основании анонимных доносов друг на друга. Это весьма эффективное средство поддержания дисциплины. Я знаю все, что вы хотите сказать по этому поводу. Но взаимное недоверие в определенной степени необходимо – как камфара, стимулирующая жизнедеятельность организма. Разумеется, предавать гласности все доносы необходимости нет. Мы с командиром можем рвать их, но можем и сами создавать…

– Почему вы не говорите «фабриковать»? – атаковал адъютанта с лестницы зазывала, точно пустил в него стрелу.

– Хотите так называть – ваша воля.

– Мрачная компания, ох мрачная… – простонал Сэнгоку.

– Глупости… – протянул адъютант, не разжимая губ, и высоко вскинул подбородок. Наверное, у него вставные зубы. – Не нужно красивых слов. Этот метод широко применяется и в фирмах, и в учебных заведениях. Он называется методом самоконтроля. Итак, перейдем ко второму этапу суда. Это колоссальное мероприятие, занимающее целый день… Хотя нет, если к этому времени школьницы попадут в наши сети, предполагаемый распорядок дня придется несколько изменить. Рядовые члены отряда, верно, уже рисуют себе радужные картины. Что будут тянуть жребий, и все такое. Использование самок и проведение беседы с членами отряда – это следует заранее продумать самым тщательным образом. Кто не особенно расположен, может в этом и не участвовать, а я так с удовольствием. Не исключено, что и Капитану удастся найти ключ к решению своей проблемы. Нам будут в определенном порядке представлены рядовые члены отряда, а мы проведем личную проверку каждого.

– Как вы можете молча выслушивать все это?! – Сэнгоку тяжело дышал, и его голос прозвучал очень громко. – Я этого не вынесу!

– Ну и не выносите, мне-то что! – небрежно бросил адъютант и продолжал: – Оставим в стороне самок. Для второго этапа суда необходима вот эта штука.

Он положил руку на изрядно потрепанную телефонную книгу и эффектно умолк. Эффекта он действительно достиг. Когда окружающие сообразили, чтó он имеет в виду, все помрачнели.

– Мальчишка-то все еще плачет, – прошептала женщина через плечо.

Подросток, не шевелясь, сидел на бочке, закрыв лицо ладонями. Может быть, он и в самом деле плакал, а может, просто уснул.

– Кажется, будто нога начала гнить.

– Потерпите еще немного…

– С помощью «узи», я думаю, дыру в трубе не пробить. Будет много крови, а сама нога все равно останется торчать в унитазе.

– Итак, приступаем к отбору. – Адъютант взял телефонную книгу и стал перелистывать. Разноцветные страницы пестрели множеством