пустым желудком. Наконец, совершенно истощенный голодом, он решился натянуть лук и убить волка, чтобы его съесть. Но зверь уклонился от стрелы и исчез из глаз. Теперь Лейпих не знал, куда ему идти; голод отнял у него последние силы, так что он начал отчаиваться в своем спасении и, упав на землю, уснул. Во сне он увидел мужа, который сказал ему: «Проснись и иди туда, куда обращены ноги; там Италия, к которой ты стремишься». Лейпих тотчас встал, пошел в том направлении, которое ему было указано во время сна, и скоро достиг человеческого жилья. В том месте жили славяне (?). Его увидела одна старуха, которая сразу поняла, что беглец голоден. Побуждаемая состраданием, она спрятала его в своем доме и давала ему пищи понемногу, чтобы он, наевшись сразу, не умер. Так она поступала до той поры, пока не укрепились его прежние силы. Тогда она дала ему провизии на дорогу и сказала, в какую сторону он должен идти. Спустя несколько дней он прибыл в Италию и пришел к тому самому дому, в котором после родился Павел. Дом стоял без крыши, зарос тернием и кустарником. Лейпих все привел в порядок и на большом диком ясене, выросшем внутри стены, повесил свой колчан. От него вел свой род автор национальной истории лангобардов.

Вот прием изложения в рассказе о самой простой вещи. Автор умел сделать повествование интересным.

Павел родился в Аквилее, отчего его называют Аквилейским. Он учился при лангобардском дворе в Павии, тогдашнем Тикинуме. Все биографы с легкой руки Леони Марсикани в его Монтекассинской хронике (1,15), приводят рассказ об отношениях Павла с королем Дезидерием и императором Карлом. Он будто по взятии Павии стал близким к императору лицом, потом изменил ему и вступил в заговор, был сослан на какой-то остров, бежал к герцогу Беневенто, потом поступил в монастырь. Из этого верно только одно, что Павел умер монахом Монтекассино, не дожив нескольких месяцев до 800 г., всегда оставаясь в лучших отношениях с Карлом Великим. Это последнее обстоятельство весьма важно при ознакомлении с трудами историка. Их много. Он начал свою литературную деятельность с продолжения Евтропия (6 книг «Римской истории» вместе с 10 книгами Евтропия составляют 16 книг от Валента до Юстиниана). Для нас это ничтожная компиляция, но для средних веков труд, имевший огромную важность. Затем он написал: «liber de épis. Mettensibus», жизнь папы Григория I, беседы о Св. Бенедикте, «Homiliarum» для праздничных чтений, писал церковные гимны и между прочим в честь Иоанна Крестителя, послуживший своими инициалами для Гвидо д’Ареццо и его музыкальной гаммы: Ut queant taxis — Mira gestorum — Solve pollutl — Resonare fibris — Famuli tuorum — Labii reatum — Sancte loannes. Главный его труд — продолжение римской истории: «История лангобардов» (568–741 гг.). У итальянцев, замечает Муратори, без него не было бы истории. Во многих изданиях, начиная с 1611 г., а также у Муратори прилагается также история короля Дезидерия, написанная очень торопливо с ошибкой в годе (723 вместо 774) плена Дезидерия, который называется Dux Langobardorum [герцог лангобардский]. Это сочинение не принадлежит Павлу, ибо из ста тридцати его сохранившихся рукописей находится только в одной. Павел пользовался народными преданиями и несохранившимся сочинением Секунда Тридентского, современника нашествия лангобардов на Италию. Критика упрекала Павла за легендарный характер его истории, но такое отношение было не вполне правильно. Дело в том, что он записывал все, что слышал по истории каждого народа, но из этого не следует, что он всему верил. Он сохранил драгоценный для нас колорит времени и места. Он не только рассказывает, но обобщает; у него везде обнаруживается связь с местными условиями. «Чем дальше от солнечного зноя на Север, — начинает он, — находится страна, чем суровее в ней зима, тем страна эта здоровее для человека и тем более приспособлена к разрастанию в ней народов. Напротив, всякая южная страна, чем она знойнее, тем в большей степени изобилует болезнями и тем менее способствует развитию человека. Этим объясняется то обстоятельство, что весьма многочисленные племена появились под северным небом и что страна, простирающаяся отТанаиса до солнечного заката, вся в совокупности называется одним именем, Германией; хотя отдельные местности носят особое название». Лангобардов (Vlnilorum) он выводит из Скандинавского острова, который «не столько расположен на море, сколько омывается морскими волнами по причине отлогости берегов своих». Когда население этого острова вырос ло в такой степени, что жить стадо невозможно, то, как говорят, оно все было разделено на три части и одна из них по жребию должна была оставить свое отечество и искать себе нового места (sedes statuere). Их вели два брата, Ибор и Айо, дети Гамбары, знаменитой ведуньи германского народа. На берегу океана, под выдающейся скалой есть пещера, где семь человек давно уже спят глубоким сном. Это римляне; они живы до сих пор. Их никто не смеет тронуть: руки отваливаются у дерзких; это, несомненно, христиане; те смертные, которые прикоснутся к ним, получают спасение. Эта вставка ведет за собой много других, но все они удачно между собой связаны. Переход сделан, например, к стране эскимосов (скритовины), через которую проходили лангобарды; говорится о морских пупах (водоворотах), находящихся по ту и другую сторону Германии; сообщаются басни о Водане и Фрее объясняющие название лангобардов. Гамбара просит Фрею о по мощи, которую та обещает оказать только тем, у кого длинные бороды. Но тут же оговорка: так прозвали их римляне. Затем следуют разного рода басни, как-то об ассиспитах, рассказ оо амазонках с критикой его. Ламуссион, один из семи близнецов, спасенный из болота, стал королем лангобардов после гибели Агельмунда; он победил булгар. Далее Павел изображает борьбу Альбоина с ругами и гепидами, его брак с Розамундой, дочерью короля гепидов; этим кончается первая книга. Во второй проведена связь с византийской историей по поводу приглашения Нарсе сом лангобардов из Паннонии; следом за тем читаем описание чумы в Италии (гл. 4); в 14–24 главах описывается географии Италии и нашествие лангобардов. Герои автора: Альбоин, Розамунда, Клев. В третьей книге перед нами византийский двор, Автарик, сын Кдефа; Григорий Великий, борьба с франками, сватовство Теоделинды. В четвертой книге — принятие католичества лангобардами при Агилульфе; Тассилон Баварский в борьбе со славянами; франки и Византия; Гримоальд; борьба с франками. Знаменательно окончание этого исторического труда. Финалом служит пророчество о падении лангобардов. «Лангобарды погибнут, — говорит автор, — когда падет церковь в честь Иоан на Крестителя, когда в ней заведутся порочные люди».

Мы видим, таким образом, что история Павла —