— Человек, который это построил, выпрыгнул из башенки и упал там, где вы стоите. Это был французский граф по имени Ля Турелль, и, в отличие от большинства французских графов, у него было много денег. Женат он был на Районе Дезборо, которая и сама была не из нищих. Во времена немого кино она зарабатывала тридцать тысяч в неделю. Ля Турелль построил этот дом для семейной жизни. Предполагается, что это уменьшенная копия замка Де Блуа. Вы это, конечно, знаете.

— Наизусть, — согласился я. — Теперь припоминаю. Когда-то была газетная сенсация. Она от него ушла, и он покончил с собой. И в завещании было что-то странное, верно?

Она кивнула.

— Он оставил бывшей жене несколько миллионов на булавки, а поместье должно было сохраняться в прежнем виде. Ничего нельзя было менять, каждый вечер должны были накрывать роскошный стол к ужину, и никого не пускали в дом, кроме слуг и адвокатов. Конечно, завещание было оспорено. Потом от участка отрезали кусок, а когда я вышла за доктора Лоринга, отец преподнес мне это поместье как свадебный подарок. Должно быть, он потратил целое состояние, просто чтобы привести его в жилой вид. Ненавижу это место. Всегда ненавидела.

— Разве вам обязательно здесь жить? — Она устало пожала плечами.

— Время от времени приходится. Хотя бы одна дочь должна демонстрировать отцу какое-то постоянство. Доктору Лорингу здесь нравится.

— Еще бы. Парню, который мог закатить такую сцену в доме у Уэйдов, должно нравится носить пижаму с гетрами.

Она вскинула брови.

— Ну, спасибо за то, что вы проявили такой интерес, мистер Марло. Думаю, что на эту тему сказано достаточно. Пойдемте? Отец не любит, когда его заставляют ждать.

Мы снова пересекли аллею, поднялись по каменным ступеням, половина больших двойных дверей бесшумно распахнулась, и весьма надменный и дорогостоящий персонаж отступил вбок, пропуская нас в дом. Холл был больше, чем вся жилая площадь моего дома. Пол был выложен мозаикой, а сзади виднелись окна с витражами; если бы они пропускали свет, мне удалось бы разглядеть, что еще там было. Из холла мы прошли через двери в слабо освещенную комнату, не меньше двадцати метров длиной. Здесь в ожидании молча сидел человек. Он окинул нас холодным взглядом.

— Я опоздала, отец? — торопливо спросила миссис Лоринг. — Это мистер Филип Марло. Мистер Харлан Поттер.

Человек посмотрел на меня и опустил подбородок на полдюйма.

— Позвони, чтобы подали чай, — велел он. — Садитесь, мистер Марло.

Я сел и поглядел на него. Он изучал меня, как энтомолог жука. Никто не произнес ни слова. Молчание все тянулось, пока не подали чай. Его принесли на огромном серебряном подносе и поставили на китайский столик. Линда села за стол и стала разливать.

— Две чашки, — сказал Харлан Поттер. — Ты можешь идти пить чай в другую комнату, Линда.

— Хорошо, отец. Вы с чем пьете, мистер Марло?

— С чем угодно, — сказал я. Голос мой, прокатившись эхом вдаль, отозвался слабо и одиноко.

Она подала чашку старику, потом мне. Затем молча встала и вышла из комнаты. Я смотрел ей вслед. Прихлебнул чаю и достал сигарету.

— Не курите, пожалуйста. Я подвержен астме.

Я вложил сигарету обратно в пачку. Пристально посмотрел на него. Не знаю, как себя чувствуешь, когда цена тебе около ста миллионов, но веселого в нем было мало. Это был огромный человек, ростом в добрых метр девяносто и соответствующего сложения. Одет в серый твидовый костюм, плечи не подложены.

Этого и не требовалось. На нем была белая рубашка и темный галстук, из верхнего кармана торчал не платок, а футляр для очков. Черный, кожаный, как и его ботинки. Волосы тоже черные, совсем без проседи, зачесаны на бок а-ля генерал Мак-Артур. Под ними, как я решил, нет ничего, кроме голого черепа.

Брови густые и тоже черные. Голос, казалось, доносился откуда-то издалека.

Чай он пил так, словно ненавидел этот напиток.

— Мы сэкономим время, мистер Марло, если я изложу вам свою позицию. Я считаю, что вы вмешиваетесь в мои дела. Если я прав, то намереваюсь это прекратить.

— Я слишком мало знаком с вашими делами, чтобы в них вмешиваться, мистер Поттер.

— Не согласен.

Он отпил еще чаю и отставил чашку. Откинулся в своем большом кресле и располосовал меня на части жесткими серыми глазами.

— Естественно, я знаю, кто вы. Знаю, как вы зарабатываете на жизнь — когда вам это удается — и как были связаны с Терри Ленноксом. Мне доложили, что вы помогли Терри уехать из страны, что вы сомневаетесь в его виновности и что в последнее время вы вступили в контакт с человеком, который был знаком с моей умершей дочерью. С какой целью — мне не объяснили. Объясните.

— Если у этого человека есть имя, — сказал я, — назовите его.

Он улыбнулся, но явно не в знак симпатии ко мне.

— Уэйд, Роджер Уэйд. Кажется, что-то вроде писателя. Как мне сказали, автор довольно непристойных книг, которые не вызывают во мне желания их прочесть. Насколько я понимаю, этот человек еще и буйный алкоголик. Это могло навести вас на странные мысли.

— Может быть, вы разрешите мне иметь собственные мысли, мистер Поттер? Они, разумеется, ничего не значат, но кроме них у меня ничего нет. Во-первых, я не верю, что Терри убил свою жену. С одной стороны, из-за того, каким способом ее убили, а с другой — потому, что он вообще не такой человек. Во-вторых, я не вступал в контакт с Уэйдом. Меня попросили пожить у него в доме и попытаться удержать его от пьянства, пока он не кончит работу над книгой. В-третьих, если он буйный алкоголик, я этого не заметил. В-четвертых, моя первая встреча с ним состоялась по просьбе его нью-йоркского издателя, и в то время я понятия не имел, что Роджер Уэйд был хотя бы знаком с вашей дочерью. В-пятых, я отказался от этой работы, и тогда миссис Уэйд попросила меня найти ее мужа, который проходил где-то курс лечения. Я нашел его и привез домой.

— Очень методично, — сухо заметил он.

— Мой методичный рассказ еще не кончен, мистер Поттер. В-шестых, вы или кто-то по вашему поручению прислал адвоката по имени Сьюэлл Эндикотт, чтобы вызволить меня из тюрьмы. Он не сказал, кто его послал, но на горизонте никто другой не маячил. В-седьмых, когда я вышел из тюрьмы, бандит по имени Менди Менендес попробовал меня припугнуть, предупредив, чтобы я не совал нос куда не следует, и расписав мне в красках, как Терри спас