«Неужели так будет? — подумала она, содрогаясь от ужаса, — Неужели это наше будущее? Мы создадим миры, где все возможно, где можно посмотреть, как настоящих, дышащих, потеющих людей убивают, или убить их самим, а потом спокойно сесть за обеденный стол, будто ничего не произошло?»

Что за будущее создает человечество? Как может человеческий мозг, орган, которому миллионы лет, справляться с этими дикими фантастическими головоломками?

День медленно близился к вечеру.

Бросок вперед под напором тех, кто сзади. Увернуться, присесть, отойти назад, щит должен постоянно находиться над головой, прикрывая от града стрел. Внимательно наблюдать за !Ксаббу и Т-четыре-Б, не забывая, что они — единственные реальные люди в этой пустыне вооруженных призраков. Присесть, увернуться.

Стрелы летели в нес из-под вражеских щитов, как змеи, спрятавшиеся под камнем. Без предупреждения целые фрагменты битвы вдруг переместились, основное сражение теперь происходило у Рени за спиной, и снова она и ее товарищи, несмотря на все предосторожности, оказались в центре кровопролития.

Все сначала. Увернуться, и присесть. Снова отходить назад.

А вокруг только смерть. Смерть не была легкой — она не была бледнолицей спасительницей от боли, не была она и опытным жнецом с острой косой, забрызганной кровью. Смерть в троянской долине была диким рычащим зверем, рвущим людей когтями, сминающим их. Она была сразу везде, даже самые хорошо вооруженные люди оказывались перед ней чрезвычайно хрупкими. В мгновение ока мощный воин превращался в кровавую, захлебывающуюся криком мягкую бесформенную плоть.

Рени приподнялась, дрожа.

— !Ксаббу? — Она сама себя не слышала. — Ты… ты не спишь?

Он заворочался рядам.

— Не сплю. Я не могу заснуть.

— Это было просто чудовищно! — Она закрыла лицо руками, как испуганный ребенок, который надеется, что, когда уберет руки, все вокруг изменится: исчезнут слишком яркие звезды на небе, их бледный свет, костры в лагере. — Господи, я хочу надеяться, что этот посттравматический шок не станет преследовать меня несколько лет. — Ее невеселый смех чуть не перешел в истерику, — Я постоянно твержу себе, что это не на самом деле… но ведь может оказаться и на самом деле. Люди в самом деле творили страшное друг с другом. Люди действительно творят страшные вещи…

Он взял ее за руку:

— Хотел бы я знать, что на это ответить. Все происшедшее так ужасно.

Она покачала головой.

— Не знаю, как я пройду через это еще раз. Боже, скоро опять рассветет. — Вдруг она вспомнила: — А где Т-четыре-Б?

— Он спит. — !Ксаббу показал на свернувшуюся калачиком фигуру в парс метров от костра. Рени почувствовала облегчение и снова повернулась к своему другу. На удивление быстро она привыкла к новому обличью !Ксаббу, он прекрасно обжил новый сим. Худое юное лицо, такое чужое еще вчера, сегодня действовало успокаивающе, достаточно было одного взгляда на него.

— Спит. Он все правильно понял. Господи, может, все эти игры в войну зачем-то нужны? Может, они закаляют нас?

— Он испытывал ужас и скорбь, как и мы. — !Ксаббу сжал ее руку. — После хорошего сна он будет внимательнее завтра. Мы должны защищать друг друга, как делали это сегодня.

— Нам везло. Нам страшно везло. — Ей не хотелось вспоминать ту колесницу, что чуть не вдавила !Ксаббу в землю, или то копье, что просвистело у самого ее плеча, едва не задев лицо. Она с ужасом вспомнила, что могла потерять вчера друга. Ей до боли захотелось обнять его, как бы закрывшись воображаемым щитом, чтобы хоть на время защититься от того, что было, и того, что будет.

— Что… что там летит? — Т-четыре-Б сел, в темноте силуэт расплывался, а растрепанные, падающие на лицо волосы, напоминающие траурную вуаль, делали его вид еще необычнее, — Уже начинается?

— Нет еще. — Рени попыталась улыбнуться, но у нес ничего не получилось. — Пока нет. У нас есть еще несколько часов.

Т-четыре-Б отбросил волосы с лица. После той битвы в Башне Плачущего Барона его лицо приобрело суровость, которая уже никогда с той поры не смягчалась.

— Послушайте, почему бы нам не бросить все и не удрать? Просто… убраться отсюда. — Он изобразил улыбку, взглянув на которую Рени обрадовалась, что не смогла улыбнуться сама. — Да-да, — продолжал он, — смешно, наверное, парень в костюме Монстройда хочет сбежать. Но мне… мне плевать, ясно? Никогда не поверил бы, что так может быть. Никогда…

Рени очень хотелось утешить его — Хавьер излучал страх и отчаяние, — но Т-четыре-Б отстранился, когда Рени попыталась коснуться его руки.

— Нам всем страшно, и мы все стараемся не погибнуть, — сказала она. — Я не стану останавливать тебя, делай, как считаешь нужным, Хавьер, — это не армия. Ты не подписывал обязательств. Но мне думается, что мы здесь не случайно, и я не могу убежать, пока есть шанс выполнить нашу миссию.

«Боже праведный, — подумала она про себя. — Я говорю как армейский капеллан».

Т-четыре-Б замолчал. Где-то заухала сова, звук был настолько обыденным, что, только когда Т-четыре-Б снова заговорил, Рени поняла, что уже много часов они не слышат других звуков, кроме собственных голосов. Трое друзей находились на дальнем конце троянского лагеря. Рени была уверена, что все троянские солдаты испытывают ужас и страдания, не говоря уже о греках, но ближайший костер был на расстоянии броска от них, слишком далеко, чтобы услышать голоса. Они были совсем одни под сияющими звездами.

— Они ведь не вернутся завтра? — медленно проговорил Т-четыре-Б. — Тот парень, Гектор, он же вел их, так? Он типа из тех, что семерых одним ударом, — его можно остановить, только если убить. А сейчас ему хана, потому что его стукнуло булыжником, и им пришлось тащить его при всех. — Похоже, он что-то усиленно обдумывал. — Так что у нас большой шанс, что нас не прикончат, так?

Рени не знала, что сказать — в подобной ситуации она бы предпочла знать правду.

— По крайней мере, будет не лучше, чем сегодня. А нам везло.

— Тогда я хочу кое-что сказать. Вам обоим. — Он помолчал. — Мне это не дает покоя. Если меня убьют…

— Рени. — В голосе !Ксаббу она услышала странное нетерпение, но Т-четыре-Б явно хотел что-то сказать.

— Подожди.

— Рени, — настаивал он, — В костре кто-то есть.

Она не сразу поняла. Рени обернулась к !Ксаббу и проследила за его взглядом. Она не увидела ничего похожего на человеческий образ или вообще что-нибудь, хотя сам костер выглядел иначе — в нем что-то изменилось, словно он упростился, то ли пламя стало более упорядоченным, то ли потускнел цвет.

— Я ничего не вижу. — Она посмотрела на !Ксаббу, тот пристально всматривался в костер, охваченный каким-то мучительным ожиданием.

— Это… Я думаю… — !Ксаббу всматривался, наклоняясь поближе к огню, отсветы пламени плясали на его щеках и лбу. — Лицо.