глаза, ибо свет этой Звезды был слишком ярким для вас, а тепло Ее огня стало слишком жарким, и потому вы косо смотрели на Мафусала и Ламеха, которых Звезда приняла.

12. И наконец мы добрались до каменной скалы вашего сердца, которую молния и гром этой Звезды заставили рухнуть, и вы пришли и увидели великую заброшенность вашей внутренней жизни. Вы принялись призывать жизнь, но не слишком преуспели в этом. И Я увидел вашу великую нужду, и пошел, и призвал, и привел к вам эту жизнь в великом множестве!

13. Адам! Эта Звезда была еще чужда тебе, ибо ты все еще называл Меня "Асмаилом", — хоть и видел все эти знамения!

14. Теперь посмотри и хорошо запомни, ибо ныне ты дал Мне другое имя, этот последний знак станет первым, и первый — последним; и в будущем, когда Я снова приду, с твоими потомками будет не так, как с тобой!

15. Воистину, привыкшие к молнии и грому найдут смерть во гневе, когда Я в конце концов приду, как Я пришел нынешним утром! Поймите это! — Теперь же сделайте все, что полагается Эммануилу Авве, аминь, — но в вас, аминь!»

Глава 13. Безмерная любовь Ламеха к Эммануилу

3 ноября 1841 года

1. После слов, произнесенных Эммануилом, все дети, охваченные высочайшей любовью, вместе с совершенно сокрушенным Адамом возблагодарили Авву в Эммануиле и направили свои взгляды на Эммануила, и не могли вдоволь насмотреться на Него, хотя Он ничуть не изменил Своего прежнего облика — Асмаила. И каждый, не исключая Еноха, с величайшей радостью говорил в себе: «Се явился нам ныне Тот, о Котором столь часто уже говорили, что Он есть Бог Вечный, бесконечно Всемогущий, Творец неба и земли и всего сущего на ней, и единственно Он есть истинный Отец всех людей, полный высочайшей любви и милосердия к ним и преисполненный высшей безграничной мудрости!

2. Если бы Он только захотел, разве не исчезли бы мгновенно и мы, и все вещи, словно никогда и не существовали?!

3. И этот Бог, всемогущий, сейчас среди нас, бесконечный, вечный Бог! Итак, воистину, ныне — Эммануил!»

4. «Да, да, — сказал Ламех вслух Мафусалу, — это совершенно определенно Он! Я просто готов умереть от любви! Как же необычайно и непостижимо добр, мягок и нежен Он, и в то же время все же — полон возвышенной строгости!

5. О отец! Я так сильно люблю Его, что от этой любви, если бы я только отважился, я готов броситься к Нему и крепко прижать Его к себе, и больше не отпускать Его всю свою жизнь, и даже умереть от этого!

6. Как ты думаешь, отец, если Я поступлю так, не окажется ли это грехом или же, по меньшей мере, грубой выходкой?

7. Ах, посмотри, с какой великой любовью беседует Он сейчас то с одним, то с другим! О, сколь бесконечно Его добросердечие!

8. Нет, отец Мафусал, я больше не выдержу этого! Я должен, должен быть у Него!

9. Смотри, Он даже помогает Еноху наилучшим образом уложить камни, которые мы перед тем принесли сюда!

10. О отец, посмотри, посмотри! Тот, Кто Своим могущественным словом однажды сотворил небо и землю, а также все сущее на ней, сейчас — о, только взгляни! — помогает Еноху соорудить этот маленький жертвенный алтарь!

11. О Бог, мой Бог, мой любимый Отец, как необычайно добр Ты! Какой же Ты прекрасный Отец!

12. О, если бы я только отважился! Но, я полагаю, Он все же слишком свят для меня. Да, Он свят, превыше всего свят! Однако моя любовь так сильна, что и Его святость теперь не сможет удержать меня!

13. Кто знает, как долго Он еще пробудет у нас?! И потому — смело вперед!»

14. С этими словами Ламех хотел броситься к Эммануилу, однако Мафусал удержал его, схватив за одежды, и сказал вполголоса:

15. «Что ты делаешь, необузданный юнец! Только подумай, Кем является этот Эммануил! Мое сердце тоже пылает любовью к Нему. Но ведь Бога не следует любить так, как любят себе подобных. Бога надлежит любить с наивысшим благоговением, лишь тихо молясь Ему в своем сердце, — а вовсе не так безудержно!

16. Разве ты не слышал перед тем, как Он Сам сказал, что обращает внимание только на сердце и ни на что другое?! И потому делай то, что правильно в соответствии с Его собственной волей, и не забывай о возвышенном святом почитании, которое всем нам вечно надлежит оказывать Богу наряду с наивысшей и глубочайшей любовью! Аминь!»

17. И Ламех ответил Мафусалу: «Отец, ты можешь еще тысячу раз подряд произнести "аминь", однако ныне это никак не усмирит моей любви к Асмаилу! Твой сын Ламех еще ни разу не ослушался тебя, но на сей раз он выйдет из повиновения и ни за что не умерит свою любовь, но поступит по своему сердцу, ибо, воистину, тысячу отцов, таких как ты, я отдал бы теперь за один только полный любви взгляд Эммануила!

18. Поэтому позволь мне сделать это, и не удерживай меня на пути к моему и твоему Богу, к моему и твоему Отцу! — Теперь и я говорю аминь!»

19. И он тотчас же что есть духу кинулся к Эммануилу.

20. Но когда Ламех приблизился к Эммануилу, Тот сделал вид, будто не замечает его. Тогда Ламеха охватила тревога, смешанная с высочайшей любовью, и он, не осмеливаясь прикоснуться к Эммануилу, стал размышлять, не согрешил ли, ослушавшись отца Мафусала,

21. однако рассудил так: «Любовь к Богу, чистая, неподкупная, выросшая в сердце без всякого своекорыстия, необычайно окрепшая, — разве она не свободна, разве она не священнее, выше и больше, намного больше всех человеческих убеждений и выдвигаемых сообразно им требований?!

22. Да, она должна быть больше, бесконечно больше, ибо Тот, Кого она охватывает, также бесконечно больше, чем все люди и человеческие отцы на всей этой земле! И потому… —»

23. При этих словах Эммануил оглянулся, и Ламех умолк, плача от любви.

24. Эммануил же с величайшей нежностью спросил Ламеха: «Мой возлюбленный Ламех, что случилось с тобой, из-за чего ты стоишь здесь сейчас и плачешь?»