мог бы сделать помимо того, что пришел к вам как Человек и Отец, чтобы собственными устами учить вас истинной любви и истинной мудрости, и собственной рукой вести вас по испытующей земле, подостланной вам для будущего достижения вами высшего совершенства?! Разве Я Сам не являюсь величайшим Милосердием, величайшей Любовью и наивернейшим Средством?!

14. Или Мне согласно твоему требованию следует превратить вас в оживленные, то есть движущиеся механизмы?!

15. О слепой глупец! Если бы ты хоть немного захотел видеть, то сразу заметил бы в себе великое совершенство, благодаря которому ты столь высоко стоишь над всеми остальными существами, что по свободной воле можешь грешить, но и по той же свободной воле можешь безгрешно жить и действовать, подобно Еноху! И ты еще упрекаешь Меня в том, что вышел из Меня как результат халтурной работы?!

16. Смотри, смотри Адам, как далеко ты снова зашел в своих заблуждениях!

17. Ты говоришь, что Я требую от вас невозможного. Но посмотри сюда, взгляни на Еноха, взгляни на этих шестерых рядом со Мной, взгляни на это великое множество народа и спроси их всех, так ли это!

18. Я же говорю тебе: это ты сам сообразно собственному разумению ищешь, почитаешь и хочешь постичь некоего бесконечного Бога, и желаешь сделать в себе возможным совершенно невозможное — взвалить на собственную шею всю вечность. Это ты сам стремишься искать Бога, Которого для тебя все равно что нет; Отца же, Который ныне с величайшей любовью говорит с тобой, ты не желаешь признавать, пренебрегаешь Им и избегаешь Его!

19. Воистину, если бы Бог был таким, как ты Его себе представляешь и молитвенно чтишь по субботам, то рядом с ним существование сотворенного было бы не только в высшей степени жалким бытием, бесконечно более несчастным, чем у растоптанного червя в раскаленном песке, — но, Я говорю тебе, из такого бога, каким он тебе мнится, никакое бытие никогда бы вообще не возникло. Ибо столь несовершенному богу было бы не под силу сотворить не только нечто халтурное, но, воистину, его дела обстояли бы еще хуже, чем у тебя, не способного сотворить своими силами ни единого атома!

20. Когда Я порицал в вас ваши глупые исследования и бессмысленное стремление к некоему богу, которого нигде не существует, и указывал вам единственно на любовь Отца, Которым от вечности и до вечности Я Сам был, есть и пребуду вечно, скажи, предъявлял ли Я тогда как Отец несправедливое и невозможное требование вам, детям?!

21. Смотри, даже самые маленькие дети безошибочно выполняют это в высшей степени легкое требование, ибо своего отца они любят превыше всего и не требуют от отцовского сердца точных обоснований относительно того, почему они его любят, — но они любят его, потому что он их отец! Скажи Мне, Адам, Мой сын, требовал ли ты когда-либо для себя чего-то большего от своих детей?!

22. И если Я как единственно истинный, любящий Отец не требую ни от тебя, ни от всех вас ничего большего и удерживаю вас от всего того, что хоть в малейшем осложняет вам жизнь и постепенно влечет за собой неизбежную смерть, — которая всегда есть основанная на собственной воле все возрастающая слепота, которая, при наличии бесконечных идей не будучи способной достичь никакой цели, в конце концов разъяренно воспламеняется, после чего обзывает Творца низким, капризным халтурщиком, и тем самым еще больше усугубляет свою тьму и убивает себя — скажи, разве Я таков, каким ты Меня в себе нашел?!

23. Посему узнай же Отца и осознай, сколь немногого и необычайно легкого Он требует от тебя. И тогда встань, и приди ко мне, и скажи Мне, являюсь ли Я несправедливым Богом и Отцом! Теперь же приведи в порядок свое сердце и одумайся; ибо Я — не тот отец, который проклинает Каина! Пойми это хорошо! Аминь».

Глава 137. Преображение и исповедь Адама

2 ноября 1841 года

1. Слова Асмаила подействовали на Адама так, будто всю Землю окунули в неизмеримое огненное море Солнца, отчего праотец не только размягчился, подобно воску, как у вас принято говорить, но даже стал изысканным и хорошо очищенным маслом, — драгоценным бальзамом для любых ран, после чего он тут же попросил у Асмаила разрешения высказать перед всеми детьми новое исповедание, что ему как телесному прародителю тотчас же было от всего сердца позволено как Асмаилом, так и всеми детьми. И тогда он встал и начал следующую стройную речь, говоря:

2. «О великий, возвышенный, всемогущий, святой, любящий Господь и Отец! О Бог Иегова, ныне зримо представший перед нами в человеке Асмаиле! Смотри, это я дал Тебе имя "Асмаил", и Ты, мудрый, якобы безымянный, радовался тому, что Тебе было дано имя из моих уст, — имя чада Божьего, каковыми, как мы по неразумию долго полагали, являемся лишь мы одни! Тогда Ты был нам почти чужаком, ибо ничто особенное в Тебе не бросилось нам в глаза, кроме одной лишь Твоей всегда непостижимо связной и благозвучной речи, которой, как Ты сообщил нам, слепым, Ты научился от духа Авеля, моего сына. Однако сейчас я вижу это следующим образом:

3. из ночи рождается день, и ночь тоскует по дню, как и день по ночи. Разве способен кто-либо ночью ходить во свете дня?! Но светлейшим днем, пожалуй, любой сможет закрыть глаза, и тогда днем для него настанет ночь, даже более темная, чем настоящая ночь в своей самой непроглядной середине!

4. Так и было со мной и почти со всеми нами, и потому мы ничего не видели, ничего не слышали, ничего не замечали и также ничего не понимали из всего происходящего. И в этой нашей всеобщей слепоте мы первым делом дали Тебе имя, которое, пожалуй, наилучшим образом подошло бы нам самим, если бы мы не были слепы и глухи. Ибо как же Тебе искать Того, Кем Ты ведь Сам от вечности был, есть и пребудешь вечно?!

5. И когда Ты сказал, что пришел из низины, смотри, мы все не поняли, что под низиной Ты подразумевал Ламеха!

6. Теперь же я и, будем надеяться, все мы очень хорошо распознали ужасную ночь и илистую низину в нас самих, — вечная благодарность Тебе за это! Когда Ты поведал о