Воду пить не давали. Сколько не проси. Чтобы пили какао и молоко. Там хоть загибайся.

Разрезала азбуку, висящую на стене, чтобы учить мальчика Андрюшу выговаривать буквы. Мальчик Саша сказал, что меня любит и я обязана стать его женой. Сплел колечко из травы.

Играла исключительно с мальчиками в войнушки. Моя должность называлась "храбрая жена командира", остальных девочек мальчики не принимали. За что мне такая честь не знаю.

У воспитательницы были длинные красные ногти (так вот откуда у меня к ним отвращение), в тихий час она садилась в спальне с подружкой, гадала на картах и обсуждала мужиков. Из этих бесед я запомнила странное слово "любовник" и решила, что это профессия.

Практикантки наказали мальчика за то, что он не спал и поставили перед всеми голого в спальне. А я заплакала и выбежала оттуда и пообещала рассказать брату, чтобы он практикантку побил. Девушка-типа-будущий педагог испугалась (видимо огласки и скандала) и слезно просила никому не говорить. (Вот сейчас задумалась. Ну суки же. Как так можно с детьми?)

Мне нравилось ходить в детский садик. Я и кашу любила.

Помню, как на подоконнике лежал карандаш косметический черный, видно из воспитателей кто-то красился и забыл. и я его домой потянула, а мама сказала, что нехорошо брать чужие вещи, чтобы я утром отдала его воспитателю и сказала, что больше так не буду. а мне было страшно, что будут ругать, поэтому я просто положила его на то место откуда взяла и никому ничего не говорила.

А еще помню, как на тихом часе не спали и из шерстяного одеяла драли шерсть чтоб никто не видел и складывал и в спичечные коробочки, а потом после подъема каждый показывал сколько надрал.

И помню как-то летом мама забрала меня перед тихим часом и мы шли домой и я захотела проехать по горке. а было жарко и горка была горяченная, а я в платье и так попу обожгла, что шла и всю дорогу выла…

Ну а плохое не запомнилось, хотя наверное было, и в садик ходила нормально, это было как неизбежность, про другие варианты я и не думала…

А у меня хороших воспоминаний нет.

Одно воспоминание осталось с яселек — стояла я где-то возле стеночки с какой-то игрушкой и перепугано на всё смотрела.

Помню, как в старшей группе танцевала цыганочку вроде, я днём не спала и меня в это время забирали на репетиции.

И почему-то очень запомнилось как во время прогулок стояла возле забора и ждала, что меня мама или бабушка заберет.

А муж мой тоже в садике не спал. Так он рассказывал, что несплюх ставили на окно голыми. Я была в шоке, дети родителям не говорили — боялись, я сказала его матери об этом, она тоже была крайне шокирована, но после драки кулаками не машут.

Я ходила в сад в другом городе, а методы у воспитателей одинаковы. Только не на окно голыми ставили, а в центр спальни.

До сих пор помню, как не спала, а лежала тихо с закрытыми глазами, только чтобы не оказаться в этой ситуации.

Как можно придумать такое "извращение" и осуществить его, до сих не могу понять…

А у меня от садика такие воспоминания остались: было у нас 2 воспитательницы, одна старенька и добрая, вторая молодая злюка, когда мы на улицу собирались, спичку как в армии зажигала, не успели одеться, раздеваемся и по новой! Если плохо себя вели, вместо прогулки на площадке, по дорожкам как арестанты ходили. А однажды меня мальчик в щеку поцеловал, я его в ответ тоже поцеловала, из любопытства, воспитательница увидела и такой выговор мне сделала (мне тогда лет 5 было) на всю жизнь запомнила (впечатлительная очень), поначалу боялась с мальчиками общаться! Вот так.

А я помню одну свою воспитательницу Екатерину Николаевну (меня тоже так зовут), у нее всегда были маленькие конфетки в кармане белого халата на неразрешимую ситуацию. А еще я ненавидела спать в садике и всегда мечтала, чтобы меня забрали до сна.

А еще помню, что я не когда не любила какао (и сейчас его не люблю), а воспитатели постоянно заставляли меня его пить, но я девочка с характером и никогда их не слушала и они придумали меня пугать и говорить «если не будешь пить, выльем в карманчик и» — и я почему-то этому верила и сидела над тем какао и рыдала — потому что мне так было жалко моих кармашек. Потом я долго просила не одевать мне одежду с кармашками.

Помню, в группе был хулиган — Валера. Не то чтобы он хулиганил значительно больше других, просто за каждое коллективное хулиганство ответственным назначали именно его, и ругали "за всех".

В общем-то он уже привык к этому, и не проникался. Но вот однажды, после особо важного хулиганства, воспитательница все же решила его "пронять". В группе стоял огромный цветной телевизор (кстати, не помню, чтобы его когда-нибудь включали), и воспитательница закричала:

— Я сейчас посажу тебя в телевизор, чтобы вся страна увидела, какой ты хулиган!

Она бегала по группе, и требовала у нянечек отвертку, чтобы отвинтить заднюю крышку телевизора. Нянечки бегали и демонстративно искали отвертки. Валера плакал от перспективы такой скандальной известности, а я с ужасом наблюдал за происходящим. Дело в том, что тогда я уже представлял себе принципы телерадиовещания, знал, что никаких дяденек и тетенек внутри телевизора нет, и уж точно был уверен, что, чтобы показать стране, в телевизор никого не сажают.

Ужаснее всего было осознавать, что, оказывается, взрослая воспитательница этого не знает…

Я в детский сад ходила от силы месяц. Всё время ревела и мне казалось, что мама не придёт за мной. Очень скучала по родителям, стояла у окна и ждала. Никакие уговоры воспитателей и деток меня не успокаивали. Одна воспитательница была очень доброй, она меня и уговаривала и успокаивала. А вот про другую помню, что кто днём не мог уснуть, она ходила, смотрела и била такой длинной линейкой по попке. Я жутко боялась, что и до меня дело дойдёт, поскольку я на нервяке не могла уснуть. А потом воспитательница сказала моей маме, что я, мол, не детсадовский ребёнок, что не нужно травмировать психику и если есть возможность быть дома с ребёнком, то лучше быть дома. Таким образом, я думаю,