– Цела. Как вы сюда попали?

– Так же, как демоны. Через канализацию. – Раген кивнул на Йона и Ворона, которые выбрались из завала в сопровождении отряда Горных Копий. – Петарды оказались очень действенными в тесных туннелях.

Дерек заметил мать Керу, стоявшую рядом с Джоун:

– А где Стэси? – Он подступил вплотную. – Где мой сын?

– Ты не вправе… – начала Кера, но Дерек наставил ей в нос стило.

– Довольно прятаться за титулом, графиня! – рыкнул он. – Сегодня не выйдет. Ты отведешь меня к жене. Немедленно.

– Иначе – что? – ощерилась Джоун. – Убьешь Золотую графиню у всех на глазах?

Дерек и на нее махнул стилом:

– Не испытывай моего терпения, старуха.

– Стэси мертва, – сказала Кера. – Убита каменным демоном.

Дерек отпрянул, его лицо исказилось от боли. Но затем он надвинулся снова, целясь стилом:

– Из-за тебя!

Мать Кера попятилась и упала, теснимая Дереком.

– Нет. Из-за нее, – указала она на Элиссу. – Потому что мать Элисса заставила ее сражаться на стенах с демонами, а ей полагалось укрыться с матерями внутри.

Взгляд Дерека метнулся к Элиссе, и она не смогла солгать:

– Стэси спасла столько жизней, что не сочтешь.

Дерек задохнулся, затем зажмурился и встряхнул головой, проясняя мысли, после чего опять повернулся к Кере и наставил стило:

– Ее бы вообще здесь не было, не угоди она по вашей милости в неволю. Теперь отведи меня к сыну.

– И не подумаю, пока ты не…

Дерек стремительно начертил метку, и позади графини раскололся каменный пол. Она прыжком вскочила на ноги.

– Йон, сходишь с ними? – спросил Раген. – Присмотри, чтобы Дерек…

– …не натворил глупостей, – закончил Йон. – Сделаем.

– У вас есть проблемы посерьезнее, чем вдовец, который хочет убедиться в добром здравии единственного сына, – сказал Раген. – Горит цитадель Юкора.

– Тужься, – велела Лиша.

– Дурища! – Элона с расставленными и задранными ногами лежала на родильном столе. Ее волосы слиплись от пота. – А я что, по-твоему, делаю, во имя Недр?!

Роды продолжались не первый час, и конца-краю этому не было видно.

– Дорогая, Лиша старается помочь. – Эрни хотел взять Элону за руку, но та оттолкнула мужа:

– Убирайся!

Лицо у Эрни обмякло.

– Да как же можно…

– Заткнись! – рявкнула Элона. – От тебя никакого толку ни здесь, ни в постели! Этот ребенок – не с твоего вялого огрызка, и нам это обоим известно!

– Дорогая! – Эрни залился краской и быстро огляделся.

Дарси и Фавах потупились, словно не слыша.

– Вон отсюда! – завизжала Элона. – Вон! Вон! Вон!

Лиша взяла отца за локоть:

– Папа.

Не нуждаясь в дальнейших указаниях, Эрни дал себя вывести.

– Она не всерьез.

Эрни мешком опустился на лавку за дверью:

– Ох, Лиша! Конечно всерьез.

Лиша вздохнула. Прикидываться, будто она не узрела правды во всей красе, было бессмысленно.

– Шел бы ты к себе. Это может продлиться еще часы. Я пошлю за тобой, когда все кончится.

Эрни покачал головой:

– Ребенок может быть моим, а может – не моим, но твоя мама так или иначе моя. Я буду ждать здесь.

Лиша сжала его плечо:

– Ты слишком хорош для нее, папа.

– Слишком, но не впору, – усмехнулся Эрни. – Я примирился, но горечь осталась.

– Ерунда, – сказала Лиша. – Мать говорит правду, чтобы ранить тебя, но ты не различил лжи. Ты дал ей возможность уйти к Стиву, и она не ушла. И никогда не уйдет. Лучше тебя никого нет, и ты вправе требовать, чтобы с тобой обращались подобающе. Мужчина – это не только здоровенный ствол. Если она этого не понимает, пусть попробует вырастить ребенка одна.

Эрни мотнул головой:

– Я люблю ее, Лиша. Всегда любил и всегда буду любить. Для меня не существует другой женщины. Я никуда не уйду. Ни с этой лавки, ни от жены. Мы дали обеты…

– Но слово держишь только ты, – заметила Лиша.

Эрни взглянул на нее:

– Разве обещания следует исполнять, только когда их исполняют другие? Не этому я учил тебя, Лиша.

– Да, папа. Не этому, – улыбнулась она, нагнулась и поцеловала его в лысую макушку, после чего вернулась в родильную палату и закрыла дверь.

– Тужься. – Дарси заняла место Лиши между ногами матери.

– Я тужусь, тупая ты корова! – пролаяла Элона.

– Ну, значит, плохо стараешься, поганая старая ведьма, – буркнула Дарси.

– Как будто ты знаешь, каково это! – рыкнула та. – У тебя квашня, а не рожа, ствол у любого мужика повиснет.

Дарси побагровела, но благоразумно сдержалась. Она привыкла стращать людей, но в умении подлить в огонь масла никто не мог сравниться с Элоной Свиток. И что бы ни сказала Дарси, мать Лиши отплатит сторицей.

– Стань пальмой, и пусть этот ветер пролетит поверху, – посоветовала Фавах. – Эверам не осуждает женщин за сказанное в родильной палате.

– Ты плохо знаешь мою мать, если думаешь, что такие речи звучат только при родах, – сказала Лиша.

Фавах изготовилась что-то добавить, но Элона взревела медведицей, и Дарси вскричала:

– Вижу головку!

Лиша сорвалась с места и деликатно отстранила благодарную Дарси. Ребенок действительно показался – темя, покрытое рыжими волосками. Она подхватила его:

– Уже почти все, мама, последний раз…

– Если еще раз скажешь «тужься», клянусь Создателем, я…

– Мне наплевать, что ты сделаешь, если будешь тужиться, – отрезала Лиша.

Элона стиснула зубы, на лице проступила сеть кровеносных сосудов. Затем головка выскользнула, и спустя миг ребенок появился на свет.

– Держу! – крикнула Лиша и собралась прочистить младенцу рот и нос, но не пришлось. Ребенок забился в ее руках и зычно завопил.

Она и сама прослезилась:

– Мне никогда не надоест этот звук.

– Дай ему… малость времени, – задыхаясь, выдавила Элона, – и мы… с ним еще хлебнем.

Не слушая ее, Лиша пробежалась по тельцу чуткими пальцами, проверяя сердцебиение, упругость кожи, силу движения, частоту дыхания. Фавах умело перевязала пуповину и отсекла ее острым кривым ножом.