Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Александр Николаевич молча всё это выслушивал и не думая реагировать на это не замолкающее «недоразумение». Всё это как-то не вольно заставило Максима улыбнуться, от того, как всё по итогу обернулось.
Подойдя к Афанасию, он дал понять что готов к разговору.
— Похоже что принц решил спасти принцессу — начал Афанасий.
— Трогать её было бы неправильно. Мы могли лишиться её доверия.
— Ну, по большому счёту это чаевые за наше доверие и прощение, которых ты некоторых лишил. Буду честен, мне на её честь плевать, она её лишилась в тот момент, когда добровольно стала марионеткой, вместе с нашим бессмертным Горцем, в руках Древнего. Куда уж ниже падать? А с учётом принятия ею выдвинутых нами условий, говорит о том, что она очень хорошо понимала на что подписывается. И предать нас, означает самой погибнуть, на что эта трусиха вряд ли пойдёт. Её эмоции сказали за неё больше, чем её слова. Вот почему даже если три члена в неё засунуть одновременно, она будет верна как собака — посмеиваясь сказал Афанасий.
— Никто её не тронет — холодно сказал Максим.
— Да поняли мы твоё благородство — отмахнулся Афанасий — Расслабься. Вон, глянь как сдружились Саня и Серёга, не накаляй атмосферу, нам Древнего хватает.
Люда вошла в общий зал где были все, поглядывая на Сергея с Александром Николаевичем и бросив взгляд на Афанасия с Максимом. Поймав на себе взгляд Максима, она отвернулась сглотнув слюну и встав на против Сергея с Сашей, облокотилась спиной о противоположную стену той, где шумно вёл монолог Сергей, опустив глаза в пол.
— Я вообще чего тебя позвал то, судя по тому как себя ведут остальные, к гадалке не надо ходить что бы понять, что эти троя обыватели, либо смирившиеся со своей судьбой и не стремящиеся понять что тут происходит, либо те, кому вообще плевать, на то, что тут происходит, чувствуя себя здесь как на второй работе. Ты единственный кто пытался задавать вопросы, которых, поверь, у меня не меньше.
— Ты сказал, что мы должны учиться.
— Мы всегда учимся Максим, хотим мы того или нет, хоть что-то, но мы усваиваем. Но представь себе, что тебе необходимо очень быстро подготовить человека к очень ответственной задаче, как это сделать? Скажу наперёд, что нет учителя лучше чем практика, а условий, лучше боевых. Ни на что не наводит? — разводя руки спросил Афанасий.
— Хочешь сказать, что есть кто-то кто за нами наблюдает? — удивлённо спросил Максим.
— Давай я тебе расскажу то, чему я был свидетелем, а ты сам уже сделаешь выводы — предложил Афанасий.
— Если у нас есть время, то я с удовольствием выслушаю историю одного из нас.
— Мне нравится то, как ты это подчёркиваешь — с усмешкой сказал Афанасий — В моём мире, когда я только стал попадать в эту Изнанку, сразу после гибели возлюбленной, я, как и каждый из нас, не сразу понял что могу делать всё то, что могу. Долгие годы я просто убегал и прятался, покуда однажды, оказавшись в окружении, я, находясь в глубочайшем отчаянии, решил-таки уйти красиво. И в дикой ярости, с голыми руками, ринулся на армию Древнего Бога. То, что я сделал с ними всеми, коренным образом изменила все мои последующие с ним встречи. Мой удар мог убить сотни, взгляд тысячи, а воля миллионы. Я голыми руками рвал сталь, подбрасывал до небес Колоссов и сама земля дрожала под моей ступнёй. Шли годы, и я научился экономно расходовать Дар Светлых Богов. Как-то, находясь в очередной схватке с полчищами Древнего Бога, меня посетила одна мимолётная, но очевиднейшая мысль — «Мне надоело играть в одни ворота». Создавать себе союзников — легко, создавать свои армии — долго, а целые полигоны и базы — затратно. Так как сдерживающими факторами были «Количество Дара» и «Время на его восстановление», я придумал их — сказал Афанасий, внешней стороной пальцев постучав по жёлтой стене временной капсулы — Когда силы и в количестве и в качестве уравнялись, я тайно приступил к изучению того мира, который до этого для меня всегда был ареной, приделы которой покинуть нельзя, покуда врагу известно где ты. Я посылал сигналы во вне на всех частотах, которые мне только были известны. Я подавал световой сигнал такой сильный, и такой громкий, что его можно было заметить даже на краю света. Я, после первых секунд попадания в Изнанку мира, летел на скоростях превышающих свет в одном направлении, сканируя всё до чего мог дотянутся, во всех направлениях, на наличия хоть кого то, кроме меня и Древнего Бога. Все мои поиски хоть кого-нибудь не увенчались успехом. Я множество раз повторял свои эксперименты и каждый раз меня ждал провал. Куда бы я не послал дрона, куда бы я не двинулся, я не находил границ. Но я так же предположил, что границы или пределы этого мира, я найти не смогу по определению, потому что понятия не имею на что это может быть похоже. Куда бы я ни глянул, и как бы далеко и глубоко я не мог заглянуть, я буду видеть только то, что допускает моё сознание. А это крайне скудный набор, с учётом того, как долго я живу. Но весь фокус даже не в самой границе, форму которой я не могу представить, а в том, что куда бы я не потянулся даже на уровне и скорости мысли, я всегда наблюдал одно и тоже. Планета без светила, висящая в пустоте, глубину которой я не смог постичь как бы не пытался. И вовсе не потому, что она безмерна, а потому что всё что нас окружает, может существовать до тех пор, пока есть кому это воспринимать. Наблюдаемое существует пока есть наблюдатель и наблюдаемое рождается в момент рождения наблюдателя, а это в свою очередь означает, что куда бы я не шагнул, куда бы не летел, куда бы не потянулся волей, я всегда в центре этой вселенной, потому что сам являюсь её центром. На основе
