Несколько минут спустя, когда она переворачивала рыбу, чтобы та не пригорела, мимо них по реке проплыла плоскодонка. В ней сидели трое бородатых босых мужчин, на которых из одежды были лишь штаны, изодранные в лохмотья. Один из них поднял руку и лениво помахал им в знак приветствия, и Шаман помахал ему в ответ.

Когда лодка скрылась из виду, она поспешила снять рубашку, висевшую на суку, как огромный белый сигнальный флаг; она отчего-то решила, что по ней мужчины сразу догадались, чем они только что занимались. Когда он пошел за ней, она вдруг обернулась.

— Что с нами происходит? — спросила она. — Что со мной происходит? Я уже не знаю, кто я.

— Ты — моя любимая жена, — ответил он ей, заключая в свои объятия.

Его ответ настолько понравился ей, что, когда он поцеловал ее, она улыбнулась.

73

Тама

Рано утром пятого дня путешественники догнали какого-то всадника. Когда они подъехали поближе, чтобы спросить у него дорогу, Шаман заметил, что тот был одет просто, но вот лошадь его явно стоила немало, да и седло было из числа дорогих. У него были длинные черные волосы, а кожа напоминала своим цветом обожженную глину.

— Не подскажете, как нам проехать в Таму? — спросил Шаман.

— Конечно, подскажу. Более того, я и сам туда как раз еду. Если хотите, можете просто ко мне присоединиться.

— Огромное вам спасибо.

Незнакомец подался вперед и сказал что-то еще, но Шаман лишь покачал головой.

— Мне трудно поддерживать разговор на ходу. Мне нужно видеть ваши губы. Я лишен слуха.

— Простите.

— Но моя жена отлично слышит, — продолжил Шаман.

Он усмехнулся, мужчина улыбнулся ему в ответ, повернулся к Рэйчел и учтиво приподнял шляпу. Они перекинулись парой слов, но большую часть времени ехали молча, наслаждаясь теплым утром.

Добравшись до небольшого пруда, они устроили привал и пустили лошадей на водопой и пощипать травки; сами же устроились прямо на земле, вытянув усталые ноги, и наконец познакомились. Мужчина пожал Шаману руку и сказал, что его зовут Чарльз Кейсер.

— Вы живете в Таме?

— Нет, моя ферма в восьми милях отсюда. Я родился в Потаватоми, но, когда все мои родные умерли от лихорадки, меня ребенком взяли к себе в семью белые. Я даже не знаю индейского наречия, за исключением пары слов на кикапу. Моя жена — наполовину индианка кикапу, а наполовину — француженка.

Он рассказал, что ездит в Таму каждые несколько лет на пару дней.

— Я и сам не знаю зачем, — пожал он плечами и улыбнулся. — Зов краснокожих, наверное.

Шаман кивнул.

— Как думаешь, наши лошади уже передохнули?

— Думаю, можем ехать. У них вполне хватит сил добраться до города, — сказал Кейсер, и они оседлали лошадей и продолжили путь.

Ближе к обеду Кейсер привел их прямо в Таму. Задолго до того, как они подъехали к хижинам, которые были хаотично выстроены за невысоким ограждением, к ним выбежали дети и стая лающих псов.

Вскоре Кейсер подал им знак остановиться, и они спешились.

— Я сообщу вождю, что вы прибыли, — сказал он, скрываясь в ближайшей хижине.

К тому времени, как он вернулся вместе с широкоплечим индейцем средних лет, вокруг них уже собралась большая часть поселения.

Этот коренастый мужчина сказал что-то, но Шаман не смог ничего прочесть по его губам, хоть тот и говорил по-английски. Когда Шаман протянул ему руку, индеец пожал ее в знак приветствия.

— Я — доктор Роберт Джей Коул из Холден-Кроссинга, штат Иллинойс. А это — моя жена, Рэйчел Коул.

— Доктор Коул? — Из толпы выступил вперед молодой парень, с любопытством разглядывая гостя. — Нет, не может быть. Ты слишком молод.

— Возможно, ты знал моего отца?

В глазах парня мелькнула тень узнавания.

— Ты — тот глухой мальчик?.. Это ты, Шаман?

— Да.

— Я — Маленький Волк. Сын Луны и Идет Поет.

Шаман радостно пожал ему руку, вспомнив, как они играли вместе в детстве.

Коренастый мужчина сказал еще что-то.

— Это Меди-ке, Стремительная Черепаха, вождь поселения Тама, — пояснил Маленький Волк. — Он приглашает вас троих к себе в хижину.

Стремительная Черепаха дал знак Маленькому Волку, что тот тоже может войти, в то время как все остальные жители стали расходиться по домам. Хижина вождя оказалась крошечной, в ней пахло жареным мясом. Смятые простыни лежали на земле, а в углу висел брезентовый гамак. Они расположились прямо на грязном жестком полу, после чего жена Стремительной Черепахи — Вапанси, Маленький Свет — подала им кофе, слишком сладкий из-за кленового сахара и множества других ингредиентов. По вкусу этот кофе напоминал тот, что варила им Маква-иква. Когда Вапанси угостила всех гостей, Стремительная Черепаха сказал ей что-то, и она вышла.

— У тебя была сестра по имени Женщина-Птица, — обратился Шаман к Маленькому Волку. — Она здесь?

— Она умерла много лет назад. У меня осталась еще младшая сестра, Зеленая Ива. Она вместе с мужем живет в нашей резервации в Канзасе.

По его словам, в Таме не осталось больше никого из бывших поселенцев Холден-Кроссинга.

В разговор вступил Стремительная Черепаха, слова которого для гостей переводил Маленький Волк. Оказалось, что вождь принадлежит к племени фоксов. Всего в Таме проживало около двухсот фоксов и сауков. Рассказав об этом, Стремительная Черепаха помолчал немного и произнес целую речь, после чего кивнул Маленькому Волку.

— Он говорит, что резервация — это очень плохое место, похожее на огромную клетку. Мы устали тосковать по былым временам, по нашим старым традициям. Мы отлавливали диких лошадей, приручали их и продавали по той цене, о которой удавалось договориться. Откладывали каждый пенни. В конце концов почти сотня наших собрались здесь. Нам пришлось забыть о том, что Рок-Айленд звался когда-то Саук-и-нуком и был крупнейшим городом нашего племени, как и о том, что Давенпорт когда-то принадлежал мескуокам. Наш мир сильно изменился. Мы заплатили бледнолицым за восемьдесят акров земли, и эту сделку засвидетельствовал сам белый губернатор штата Айова.

Шаман кивнул.

— Рад за вас, — сказал он.

Стремительная Черепаха улыбнулся. Должно быть, он немного понимал по-английски, но все равно продолжил говорить на своем родном языке, его лицо стало решительным и величественным.

— Он говорит, что правительство обманным путем выкупило земли у индейцев. Белый Отец захватил наши земли, предложив за них горсть мелких монет вместо больших бумажных денег. И даже после этого они продолжали обманывать нас, предлагая дешевые товары и украшения, которые на самом деле отравляли мескуоков и сауков. Многие наши люди оставили кучу этих товаров гнить в земле. Мы заставили белых признать перед всеми, что они примут у нас только деньги, прибыли сюда и выкупили землю.