песьего организма исламские богословы сомневаются и призывают к осторожности. В общем, собака не самое любимое животное в арабском мире. Точное число каирских собак на описываемый исторический момент неизвестно. Хроники Абд ар-Рахмана ал-Джабарти и иные документальные источники уделяют этому моменту крайне мало внимания.

[3]Зир — вместительный кувшин для запасов питьевой воды. Обычно устанавливается на деревянном основании-треножнике.

[4]Полосатые гиены как и прочие представители семейства гиеновых не являлись широко распространенными представителями каирской уличной фауны, но встречались в зверинцах и домашних зоосадах богатых беев.

[5]Азан — призыв к обязательной молитве. В данном случае это утренний намаз — Фаджр. Молитва начинается с «истинного рассвета» — сразу после появления тонкой белой полосы на восточном горизонте и продолжается до появления полноценного солнечного диска.

[6]Подразумевается шестизарядный 8-мм французский револьвер образца 1892 года (French Model 1892 Revolver). Хотя полковник Лебель к данному оружию прямого отношения не имеет, револьвер частенько связывают с его именем из-за калибра патрона и типа оборудования, применявшегося для изготовления стволов.

[7]Для ускорения снаряжения револьверных барабанов используются пластины-кассеты.

[8]Керамбит — нож с изогнутым серповидным клинком, заточкой с внутренней стороны и кольцом на головке рукояти. Своим происхождением и формой обязан тигриным когтям юго-восточной Азии, ныне же изготавливается из современных материалов и имеет массу разновидностей.

[9]Правила техники безопасности.

Глава седьмая. Многообразие макияжа и прочее чисто женское

В старые добрые времена люди были понятны и милы: нажал на кнопочку «жадность» — сапиенс запрыгал, уши растопырил, сопит, жаждет. Нажал на «секс» — клиент весь растопырился, фырчит, урчит, жаждет. Все было под контролем. Теперь, чтобы привлечь внимание, нужно для начала у клиента вырвать смартфон, отключить интернет и завалить ближайшую вышку мобильной связи. Но тут велика вероятность впадения индивида в неуправляемую истерику. Нужно признать, все эти новомодные виртуальные технологии — опаснейшая и притом заразная болезнь. Заметили, я ведь тоже про кнопки говорю? Так и запишите — Осторожно! Полная дрянь!

(Проф. Островитянская. Цикл лекций «Действия коки-тэно в токсичной среде»)

Центр пластической хирургии и коррекции лицов-бюста-носа — жира! Лучшие материала, европейский хирурга! Адрес: 4-й Путевой проезд, ком.33 (под магазина «Все для сад-огород»)

(Из рекламного объявления)

все тот же шестой день месяца термидора, утро.

Вейль поглядывал на виднеющиеся за домами возвышенность. Гора Мукаттам и Цитадель — ориентиры отменные, да и вообще от манеры делать вид, что беспомощно блуждает, начальник отказался. Все свои, чего спектакли разыгрывать? Вот бабахнет в затылок сэкономленным патроном и нету свидетельницы. Впрочем, Катрин чувствовала, что теневая движущая сила экспедиции еще нуждается в услугах архе-зэка.

— Здесь, — шеф без особой уверенности разглядывал высокий забор.

— А может здесь? — Катрин указала на соседнюю каменную ограду. — Здесь пониже, лезть проще, а флора во дворе идентична.

— Не совсем. Этот сад ухоженней и обширнее. Азхар-паша[1] мог себе позволить.

— Нам нужен Азхар-паша? — удивилась девушка внезапно появившейся конкретной персоналии, на первый взгляд не связанной с кладбищами, казнями и иными могильно-археологическими делами.

— Азхар-паша ушел с Мурад-беем. А дом его не ушел, но остался без охраны. Возможно, найдется местечко спокойно перевести дух. В крайнем случае, зарубите парочку любопытствующих сторожей и мы передохнем, — шеф прислонился к стене и сложил «замком» руки. — Лезьте, Вдова. Кстати, откуда вообще этот внезапный прилив любознательности? Так тактично молчали, я приятно удивился.

— Я бы и дальше помалкивала, да заборы жутко надоели. Прямо рекордная ночь по заборно-барьерному спорту, — Катрин оперлась о подставленную «ступеньку», подтянулась, и, оказавшись на заборе, оглядела сад. Чистенько, красивенько, зелененько. Собак и снайперов с мушкетами не видно.

Вейль был увесист, но взобрался практически сам. Какой обманчивый мужчина. Под камуфляжными килограммами рыхлости припрятан натуральный гимнаст. Вот зачем ему это?

— Это розы? — осведомился шеф-обманщик.

— Собираетесь мне букет нарезать?

— А вам надо? Нет, я к тому, что если прыгать, то исколемся.

Логично. Спрыгнули дальше — на дорожку между клумбами.

— Этот Азхар-паша, он из приближенных султанских олигархов? — поинтересовалась Катрин, разглядывая роскошные плиты из полированного мрамора.

— Что-то вроде. Влиятельный человек, поэтому ал-Джабарти[2] счел уместным уделить внимание его жизнеописанию. Но сюда Азхар-паша больше не вернется. Убьют его через месяц, — пояснил Вейль. — Вам еще что-то рассказать или мы пойдем? Вы позавтракать не хотите?

Прямо насквозь девушку видит. Скотина двуличная.

Сад оказался обширен. Беглецы осторожно продвигались к дому, шеф держал наготове револьвер, Катрин обнаружила, что выхватывать ятаган из-под разорванного подола стало гораздо удобнее.

Дом оказался не домом, а вполне себе дворцом. «Дизайн, который смутил их разум и ошеломил их взор; там были щебечущие птицы, и покои стояли один напротив другого, и пол был выложен разноцветным мрамором, а потолки украшены мадинской лазурью, а гипсокартонные арки покрыты чистой пылью красного золота, замешенной на густой амбре».

Странная ночь (и особенно, утро) давали себя знать — хотелось слегка отстраниться от реальности, взглянуть на произошедшее отвлеченно, как на нечто сугубо сказочное и ненастоящее. По-шахразадски. Ведь читалась когда-то бесконечная чреда фантастических историй, с точки зрения здравого смысла столь же малообъяснимых, как и беготня по предрассветным буйным кладбищам.

— Недурно, — отметила вслух Катрин. — Скромно и со вкусом: две сотни рабов-садовников, сотня наложниц, два дрессированных поливальных слона, ландшафтный визирь царских кровей, павлины-стенографисты и тридцать пять тысяч курьеров.

Про курьеров Вейль в силу ограниченности европейского воспитания не понял, пожал плечами.

— Я к тому, что стиль арабесок и машрабий[3] при свете дня воистину восхищает — пояснила Катрин. — Но вокруг роз мы напрасно плутали. Ворота открыты.

— Азхар-паша спешил с отбытием? — предположил шеф, разглядывая приоткрытую створку массивных ворот и беспорядок.

— Опаздывал, подушки с досады грыз, человека вон забыл.

На великолепной мозаичной площадке перед входом во дворец, ветерок забавлялся, гоняя пух и перья, те липли к разрубленной голове распростертого человека.

— Послушайте, Вейль, вы меня нарочно по исключительно мертвецким местам таскаете? — спросила Катрин. — То корыто омывальное, то саваны, то подушки окровавленные.

Шеф посмотрел с упреком:

— Это была перина. Ближе к делу или как?