Но с другой стороны, последовавшее амнистирование Рождественского совпало по времени с приходом в Кремль «питерской команды», состоящей во многом из бывших подчиненных Собчака, а суд над Мирилашвили – с отставкой губернатора Яковлева и возвратом позиций той же «питерской команды» в самом Петербурге. Поэтому городская общественность ожидала от суда более мягкого решения. Но увы… А все потому, что в деле Мирилашвили «политика» уж слишком причудливым образом переплелась с уголовщиной. Есть два реальных трупа и веские основания предполагать, что смерть мелких уголовников Ростома Двали и Кобы Какушадзе явилась результатом их пребывания в офисе на Тверской и что лица из окружения Мирилашвили причастны к убийству. Согласитесь, все-таки было бы весьма наивно утверждать, что двух молодых грузин убили только для того, чтобы подставить и посадить Михаила Мирилашвили.

* * *

Некоторое время спустя Верховный суд РФ слегка подкорректировал суровый питерский приговор, скостив МММ срок заключения до восьми лет. Около двух с половиной лет он провел в благоустроенной колонии, расположенной в поселке Фролово Волгоградской области. А когда до исполнения двух третей от срока оставалось меньше двух месяцев (до УДО – рукой подать), в колонию зачастили представители ГУФСИН. Основной смысл их визитов сводился к пространным разговорам с Мирилашвили о том, почему он не признает себя виновным и не раскаивается. А еще через какое-то время МММ был якобы для его же блага переведен в другую колонию, расположенную на территории Оренбургской области.

И вот здесь-то прежде благочинный сиделец Мирилашвили принялся не в меру «бузить» – то припрячет в камере тонометр для измерения артериального давления, то якобы украдет (!) казенное одеяло. «Буза» Мирилашвили в представлении сотрудников колонии была столь неистовой, что за неполные два месяца пребывания в учреждениях УФСИН Оренбургской области он умудрился заработать аж десять взысканий. И все это – незадолго до заветного дня подачи прошения об условно-досрочном освобождении! Таким образом, когда Ленинский районный суд начал рассматривать заявление об условно-досрочном освобождении, в «копилке» Мирилашвили было четыре снятых взыскания и шесть действующих, два из которых находились на рассмотрении в прокуратуре. Понятно, что с такой биографией о преждевременной свободе можно было и не мечтать.

Несмотря на неимоверные усилия адвокатов, значительные вливания в зоновскую экономику и даже решение Европейского суда по правам человека, вынесенное в пользу Мирилашвили, он отбыл в колонии под Оренбургом свои 8 полновесных лет до последнего дня и вышел на свободу 23 января 2009 года. Первым делом бывший зэк отправился в одну из местных оренбургских школ, строительство которой он финансировал, находясь в заключении (!). Состоялась торжественная церемония открытия школы, и только потом МММ с чистой совестью улетел в Петербург. По случаю возвращения бизнесмена в город на Неве еврейская община устроила большой праздник, который почтил своим присутствием даже главный раввин России Берл Лазар.

Вскоре после этого Мирилашвили дал большое эксклюзивное интервью журналистке АЖУРа, в котором не скрывал своего отношения к тем, кто его посадил. Но вместе с тем заявил, что не собирается более тратить силы и средства на борьбу со злом, поскольку «оно того не стоит». За годы отсидки Мирилашвили, по его собственному признанию, стал другим человеком. В частности, стал «еще более, чем прежде, евреем». Посему неудивительно, что практически сразу после окончания срока заключения он был переназначен на пост главы петербургского филиала Российского еврейского конгресса (РЕК). С оптимизмом МММ говорил и о будущем семейного бизнеса: «…У нас в бизнесе много направлений: строительство, производство, нанотехнологии, девелопмент, сфера услуг, медицина, гостиничный бизнес… Невзирая на общий экономический кризис, ни в одном из указанных направлений у нас планы не меняются. Мы инвестировали и будем продолжать вкладывать средства в российскую экономику. В кризисных условиях… проверяются не только работники компании, но и структура бизнеса полностью. Когда все прекрасно, легко быть хорошим. Когда же возникают трудности, необходимо создать для работников те же комфортные условия, что были в лучшие времена, ведь благодаря этим людям мы добились того, чего достигли».

Осень – зима 1995 г., лето 2004 г., осень 2008 г.

Попросите любого прохожего обрисовать вам в общих чертах портрет бандита. В большинстве случаев в ответ вы получите приблизительно следующее описание: человек с бритой головой, в кожаной куртке, с золотой цепью на шее, сидящий за рулем «БМВ» или джипа (обязательно с тонированными стеклами) и в совершенстве владеющий «национальным» искусством распальцовки. А теперь, положа руку на сердце, признайтесь, доводилось ли вам в последнее время встречать таковых на улицах нашего города? Нет, конечно, «кто-то, кое-где у нас порой…» еще встречается, но все же прежний массовый характер этот зоопарк уже не носит.

В предыдущих изданиях «Бандитского Петербурга» мы прогнозировали скорое наступление бандитской демобилизации, т. е. постепенный уход основных ОПГ в сторону легального бизнеса. И, как показало время, в этих прогнозах мы не ошиблись.

Разумеется, не в одночасье и отнюдь не в силу Божьего провидения участники неформальных силовых структур в своей деятельности перешли от угроз и насилия к общепринятым и цивилизованным методам ведения бизнеса. Многочисленные исследователи этой проблематики приводят десятки объективных и субъективных причин, вынудивших преступные группировки изменить стратегию и переориентироваться в сторону легализации. С большинством из них трудно не согласиться: российские бизнесмены действительно постепенно научились договариваться между собой, в результате чего спрос на услуги бандитских крыш стал резко снижаться; правоохранительные органы действительно заметно активизировались, а многие бандиты, став собственниками, отныне предпочитают идти по пути партнерства, а не конфронтации с силовиками; заметно окрепла индустрия легальных охранных структур, оказавшихся более профессиональными и предсказуемыми, нежели те же крыши, и т. д. и т. д.{ Кстати, именно в Петербурге всегда были очень сложные взаимоувязки между бандитскими и правоохранительными структурами. Начиная с середины 1990-х годов в городе преобладали так называемые смешанные крыши (когда одни функции выполняли представители силовых структур, а другие – бандиты). Но постепенно «красные» (государственные) крыши стали все больше теснить бандитские. И те из группировок, которые занимались исключительно крышеванием и не сумели вовремя трансформироваться в легальные охранные конторы, просто остались не у дел.}.

Все это абсолютно верно. И все же, на мой взгляд, основная причина подобных трансформаций заключается в том, что для любой формы организованной преступности именно легализация является важнейшей задачей и главной стратегической целью. Желание получать гарантированный, а не случайный доход привело многие ОПГ к более активному участию в экономике. Это намного безопаснее, а главное – приносит больше прибыли. Здесь уже срабатывает чистая математика, для которой даже не требуется вузовского образования. Если раньше, допустим, можно было складывать начальные капиталы на деньгах, которые шли от проституции, продажи паленой водки, от мелких ларечников, то сейчас с подобными вещами многие предпочитают просто не связываться. Это уже нерентабельно, поскольку все это – копейки по сравнению с более серьезным делом: крупным бизнесом, энергоресурсами, политикой наконец. Лидеры ОПГ наконец-то стали ощущать, что экономические вложения и участие в местной политике сделают их менее уязвимыми. И это понимание заставило многих из них пойти на два существенных долгосрочных изменения: ввести более эффективное распределение прав собственности на предприятиях, которые они контролировали, и изменить свой статус в глазах закона и общественного мнения.