«Русская» история Джонса в общем контексте «русской» политики ранних США выглядит как очередная попытка спровоцировать Екатерину II на действия, осложняющие положение во внешнем мире России, но упрочняющие положение США — исторический штрих, вполне для США характерный. Конечно, с Екатериной и Потёмкиным подобные номера успеха иметь не могли, но явный шармёр Джонс, умевший и крепко поддержать компанию за столом, не мог не обрасти за петербургский год дружественными «русскими» связями. Так что история и натура Джонса позволяют видеть в нём прямого стратегического разведчика и резидента США, внедрённого в Россию Джефферсоном как в видах провокаций, так и в разведывательных целях, поскольку дипломатические отношения с Россией Америка устанавливать не торопилась.

«Русская» история «Пауля Жонса» — это одна из странностей и загадок Америки для России XVIII века. А странности уже XIX века с «обоймой» из трёх подряд «российских» в кавычках посланников в США?

О двух из них — Бодиско (с 1837 по 1854 год) и Стекле (с 1854 по 1868 год) — сказано достаточно, и прибавлю лишь одно: они оказались абсолютными чемпионами по сроку пребывания в США среди русских дореволюционных дипломатических представителей — 17 и 14 лет соответственно. До них и после них типичный срок — два-четыре года, редко — семь. Бодиско и Стекль пробыли в США намного более десяти лет, и через этот десятилетний рубеж кроме них перевалил лишь ещё один — предшественник Бодиско, Павел Андреевич фон Криденер…

О нём тоже вполне намеренно ничего не было сказано тогда, когда речь шла об эпохе, в которую этот потомок старинного немецкого рода, восходящего к XIV веку, представлял Россию за океаном. Эпохой этой было царствование Николая I, которую можно назвать также и эпохой Карла Нессельроде…

В самом начале воцарения Николая (Карл «царствовал» уже несколько лет ещё при Александре), 15 июля 1826 года Криденер назначается посланником России в США с задачей «увековечить согласие, которое характеризует их настоящие отношения». Нессельроде в инструкциях ему указывал на «совпадение интересов и взаимность в выгодах», а также на то, что «между Россией и Соединёнными Штатами существует союз, который мы считаем нужным развивать».

Криденер сей «союз» и развивал, активно содействуя заключению того русско-американского торгового договора 1832 года, который закрепил «конвенционный» грабёж Русской Америки.

В 1828 году янки установили таможенные тарифы, названные потом «Tarif of Abominations» — «тарифы абсурда» («abomination» также означает «ужас, мерзость, отвращение»). Они составляли 37–49 % от стоимости ввозимых товаров. Причем тарифами абсурда облагались даже товары, в США не производившиеся и, следовательно, конкуренции внутренним производителям не составлявшие. От этого особенно страдал русский экспорт, и Криденер якобы активно добивался отмены тарифов и к 1832 году добился. А потом и заключил с янки торговый договор. Всё это напоминает опять-таки игру, отвратительную тем более, что Россия стараниями Криденера в 1830 году сыграла решающую роль в заключении договора США с турками. И этот американо-турецкий договор обеспечил янки выгодные торговые позиции в Турции и на Чёрном море — «под боком» у России.

Одиннадцать лет посланничества Криденера в США — это очень важные годы, многое определившие в будущем падении РАК и Русской Америки. И случайным ли совпадением это оказалось?

Павел Криденер был сыном русского посланника в Дании Алексея Ивановича Криденера и мистической знакомицы императора Александра I — Юлии Криденер. Влияние Криденер на царя было исключительно негативным в психологическом отношении, а как она влияла на него политически — сказать сложно… Но мне она представляется до некоторой степени чем-то вроде того, чем была для физика-ядерщика Андрея Сахарова Елена Боннэр — некой гипнотизирующей дамой, подавляющей личность ей доверившегося мужчины и навязывающей ему волю — не свою, а волю тех, чью волю она выполняет.

Через отца же Павла Криденера — Алексея Криденера, в его бытность посланником России в Копенгагене, решался вопрос о приглашении на русскую службу Джона Пола Джонса, находившегося при Джефферсоне в Париже. Деталь тоже ведь небезынтересная…

Сын такой вот матери и такого отца и представлял Россию в США с 1826 по 1837 год, то есть тогда, когда Соединённые Штаты Америки готовились к новому подъёму — в том числе и за счёт России, за счёт нарастающего грабежа Русской Америки.

Криденера сменил Бодиско.

А Бодиско — Стекль…

НЕТ, воля ваша, но вокруг Русской Америки с самого её начала вилось столько разного рода «тумана» англосаксонского и ещё кое-какого происхождения, что до него далеко и знаменитому туману лондонскому… И тем более не обошлось без густого тумана и ловко поставленных дымовых завес в финале!

Одно включение в число продаваемых земель острова Святого Лаврентия оказывается тем шилом, которое торчит из мешка и колет глаза откровенной правдой о продаже Русской Америки. Один бывший русский, а с 1867 года американский остров Св. Лаврентия доказывает, что «договор» о «продаже» «Аляски» был грязной сделкой, сговором, сознательным предательством продажной александровской элитой национальных интересов России…

Уж «Лаврентий»-то в договор можно было и не включать! И уж «Лаврентий» никак не встраивается в версию о том, что янки желали покупкой Аляски зажать в геополитические «клещи» англичан в Канаде. Как, впрочем, в эту версию не втиснуть и Алеуты, и острова Прибылова, и даже — архипелаг Александра с островом Баранова и Ново-Архангельском.

С момента продажи прошло более десяти лет, и 17 февраля 1870 года Маркс писал из Лондона своему другу Людвигу Кугельману в Ганновер о некоем аналитике Готфриде Кинкеле:

«В его глазах уступка русской части Северной Америки была не чем иным, как дипломатической хитростью русского правительства (?! — С.К.)… Но главное заключается в следующем: американский конгресс опубликовал недавно документы об этой сделке. Там имеется, между прочим, отчёт американского поверенного, который прямо пишет в Вашингтон: с экономической стороны приобретение это пока не стоит ни цента, но — но янки благодаря этому отрежут с одной стороны Англию от моря и ускорят присоединение всей британской Северной Америки к США. Вот где собака зарыта!»

Вряд ли можно безоглядно доверять «документам» конгресса, тем более что Маркс с ними был знаком, по утверждению некоторых источников, в изложении «Times». Приобретение «Аляски» давало экономический эффект сразу же — уже за счёт легитимизации деятельности граждан США в этом регионе, и даже — за счёт поставок аляскинского льда в Калифорнию.

Не оправдался и прогноз Маркса, впервые высказанный им, напоминаю, ещё 2 апреля 1867 года… США не смогли присоединить к себе британскую Северную Америку, и Канада — вопреки прогнозам Маркса, и не его одного, — так и не стала новым штатом (штатами) США.

Зато в сообщении Маркса 1870 года ценно и верно прежде всего то, что из него видно активное, инициативное отношение США к проблеме. Нам то и дело заявляют, что инициатива исходила якобы от России, от Константина, а оказывается — нет! Русскую правящую элиту — того же Константина — просто умно подталкивали к идиотским и предательским с точки зрения национальных интересов России инициативам. Исходный же толчок процессу давали другие…