Много лет назад, уже практически потеряв надежду, Михаил увещевал его:

— Представь, что ты попал на необитаемый остров, где нет сервис-центров для обслуживания твоих имплантатов с фильтрами и нейтрализаторами?

— На свете не осталось необитаемых островов! — смеялся Петр ему в ответ. — И потом…  ты же вытащишь меня с этого острова? Или пришлешь мобильный сервис-центр.

— А если бы меня не было?

— Если бы тебя не было, — голос Петра стал серьезным, — я бы не стал наркоманом.

Тогда он получил в морду и знал, что отчасти — это справедливый ответ. Что делать с Ольгой, кроме как взывать к ее разуму, Петр не знал. Почувствовав ее ладошку на своей, мужчина собрался покорно убрать руку, все еще лежащую на ее коленке, но Ольга удержала. Через мгновение, под нажимом Ольги, его ладонь заскользила по шелковистой коже бедра.

Сдвинув на лоб очки, Петр посмотрел в глаза подруги. Она так и сидела, откинув голову на спинку и глядя на него из-под полуприкрытых век.

— Ты ничего не получишь, — тихо напомнил Петр, но голос выдал волнение.

Ольга понимающе улыбнулась и легонько раздвинула ноги. Зная, что остановиться будет мучительно больно, что он будет проклинать и себя и ее, Петр поддался на провокацию. Уже то, что Ольга впервые отвечала на его поцелуи, впервые не отталкивала, стоило того взаимного унижения, которое он совершенно оправданно ожидал через несколько минут. Вскоре он перестал об этом думать. Ольга испугалась минутой позже, увидев, что он расстегивает брюки и его планы могут реализоваться раньше, чем ее. Ольга быстро отодвинулась к подлокотнику дивана и подобрала ноги. Когда Петр отрицательно покачал головой, в ее глазах мелькнул страх.

— Я не могу: мне больно! — кинула она заготовленную фразу дрожащим голосом и поняла, что жутко сфальшивила.

Когда Петр спустил ноги с дивана и, облокотился на колени, Ольга вся сжалась.

— Прости меня, Петька…

— Отвали, Оль.

Поднявшись, он вышел из гостиной. Ольга услышала, как хлопнула входная дверь. На улице был минус.

Поднявшись к себе, Ольга оделась. Когда она снова спустилась, Петр вернулся в дом, продрогший и хмурый.

— Если хочешь, я уеду, — виновато предложила гостья.

Петр собирался ответить, но горло сжало. Он смотрел на подругу и представлял реакцию ее родителей, если они увидят ее в состоянии, в котором застал вчера сам. А если она соберется жить одна, не исключено, что он вообще больше никогда ее не увидит.

— Я могу что-то сделать для тебя, Оль? — вместо ответа спросил он, — зачем ты это делаешь?

— А ты зачем?! — с вызовом спросила она.

— Я просто не могу без этого жить. Слишком…  долго…

— Это точно! Я даже не вспомню, когда впервые заметила. Да мне Мишка сказал, когда ты пропал и появился после…

— После чего? — с печальной усмешкой подбодрил ее память Петр.

— После того, как мы вернулись из Парижа, — тихо ответила Ольга и отошла на шаг. В глазах застыл ужас, будто прямо под ногами разверзлась пропасть. — Это он дал тебе денег на всю хрень, что ты воткнул в себя, чтобы выжить?

— Да.

— Ну и…  — ее усмешка выдавала нервозность, но это уже сложно было отнести к отходняку, — какова оказалась сумма откупных?

— Мы были подростками, Оль. Ты сделала свой выбор, а Миха меня просто спас. И ни о чем не спрашивал.

— Потому что он и так знал.

— Какая разница? Какая теперь разница? Все есть, как есть. Но зачем тебе это? Ведь это не разовое удовольствие. То, что ты выбрала — это не кайф на раз — это до конца жизни. Очень короткой жизни. И чтобы ты ни выбрала, ты придешь к этому, — Петр помолчал, сквозь тускло освещенный холл глядя на подругу. — Если я тебе не нужен…  — он зажмурился и жестом попросил забыть последнюю фразу. — Мы останемся, как и прежде, друзьями, Оль. Ничего не изменится. Я буду рядом, когда нужно. Ты всегда можешь положиться на меня. Ты уже ушла от Михи, ты свободна. Устраивай свою жизнь. У тебя есть средства, есть настоящие, любящие родители, что уж точно стоит ценить. Ты же умница, ты столько можешь! Просто начни новую жизнь! У тебя есть все для этого!

Черты ее лица искривились и Ольга отвернулась.

— Иди сюда, — Петр сам подошел и привлек женщину к себе. — Я не хочу оставлять тебя одну и не поверю никаким обещаниям. Так что…  я не хочу, чтобы ты уезжала.

Они молчали с минуту, потом Петр отстранил подругу и продолжил:

— Съедешь, как только почувствуешь, что не притронешься больше к этой дряни.

— Или вставлю имплантаты? — усмехнулась Ольга сквозь слезы и вздрогнула от последовавшего крика:

— Нет, Оля! Нет!

— Я и не собиралась, — успокоила Ольга, отнимая от себя его руки. То, как она это сказала, заставило Петра еще больше напрячься.

— Что, что мне для тебя сделать?

— У тебя есть оружие?

— Да я сам оружие!

— Тогда убей меня…

Ольга не сразу поняла, что произошло, заметив лишь молниеносное движение и почувствовав жгучую боль. Схватившись за щеку, она отступила на шаг. Во рту появился вкус крови, Ольга даже не пыталась удержать хлынувшие слезы. Ее шокировала не сама пощечина, а то, что ударил ее Петр. Она хотела рассмеяться ему в лицо и ответить что-нибудь еще более болезненное и обидное, чем этот удар, но выражение лица друга заставило ее промолчать.

— Приди в себя, дура! Что ты творишь? Чего ты добиваешься? Миллионы баб мечтают хоть на минуту заиметь твои возможности, твои средства, твою внешность, твое природное, естественное здоровье! Миллионы людей мечтают оказаться на твоем месте! Чего тебе еще надо?!

Вытерев губы, Ольга взглянула на испачканные кровью пальцы и неторопливо пошла к лестнице.

— Ты сама не знаешь? — понял Петр, глядя ей в след. — Не уходи, я с тобой разговариваю!

— А я с тобой — нет.

Четвертого ноября Михаил проснулся в комнате за кабинетом. Приведя себя в порядок и выйдя в приемную, он обнаружил, что Лена уже на месте. Михаил не просил, чтобы она приезжала раньше в дни собрания директоров или акционеров, но был рад, что она появилась раньше.

Оставалось две недели до аукциона. Михаилу трудно было скрыть волнение. Он знал стоимость приобретенной родителями и им самим недвижимости, знал стоимость всего своего разнообразного личного транспорта, безделушек и раритета, антиквариата и технических новинок. Он слишком хорошо знал, что подобные аукционы строятся на репутации и теперь понимал, что ему не на что рассчитывать.

Лаварес стал первой ласточкой. За прошедший месяц с Михаилом порвали отношения еще два ключевых партнера. Теперь речь шла о международной логистике и банковских услугах. На отказы постоянных клиентов он уже перестал реагировать. Глава LPI знал, кто это делает и зачем. Все шло к тому, что на следующем заседании акционеров его снимут с должности генерального директора «Живого проекта». Михаил не знал, что еще можно сделать, кроме как оперативно затыкать возникающие бреши. Без помощника, без элементарной поддержки друга Михаил сдавал.