Одна обучила сыновей бургомистра игре на клавесине. Они-то, непоседы, рвались то к собакам, то на стрельбы – но уж нет, садились к инструменту и играли как миленькие. Попробовали бы не сыграть!

Другая создала свой подход к изучению грамоты. Не надо бить розгами или ставить на гречку: если откладываешь наказание, малец забывает провинность. Берешь обычный карандаш, садишься возле ученика и следишь, как он пишет. Сделал ошибку – хрясь карандашом по суставам. Думаете, не больно? Ошибаетесь, милорд. Весьма ощутимо выходит, если хлестко ударить. Позвольте, покажу.

Третья могла голыми руками остановить коня. Судя по ширине плеч, с быком она бы тоже справилась.

А вот четвертая… Джоакин почесал бородку. Эта женщина выпадала из ряда: она была слаба, тщедушна и вовсе не страшна – скорей, сама испугана.

- Вы боитесь Перста Вильгельма? – спросил Джоакин.

- Да, сир, - признала женщина.

Это понравилось ему. В отличие от других простолюдинов, она понимала грозную силу Предметов.

- Чем похвастаете?

- Очень люблю детей…

Другие няньки с трудом подавили смех. Любить и воспитывать – несовместимые вещи.

- Как вы наказываете учеников?

- Я не наказываю, - сказала женщина, вызвав общее веселье. – Жизнь и так жестока. Незачем мучить с детства, вырастут – получат сполна.

- Что умеете и знаете?

- Умею выживать. Знаю, как отличить хорошее от плохого.

Остальные не выдержали и засмеялись в голос. Женщина шмыгнула носом, готовая разреветься. Внешне она была самой приятной, но душою искалечена сильнее прочих.

- Как вас зовут? – спросил Джо.

- Гвенда.

- Лорд Мартин, я выбрал. Наймите ее.

Свидетель - 3

Сентябрь 1775г. от Сошествия

Оруэлл; Фаунтерра

Встреча с братом пошла дурно еще до своего начала. Дорога в Оруэлл испортила настроение Карен. Из бережливости она взяла билет третьего класса (до сего дня даже не знала, что такой существует). И вот везение: весь вагон заполняли молодчики Адриана. Эти существа были наняты кричать в пользу Адриана и запугивать противников. Молодчики не носили ни формы, ни знаков различия, а маскировались под простой люд. Они были грязны, мохнаты, грубы и прескверно воняли, особенно когда снимали обувь. В вагоне они сразу разулись, откупорили пиво и разложили по столикам снедь: хлеб с луком, жирных курей, сизого цвета вареные яйца. Сложили в угол тесаки и дубинки, расстегнули пояса, вытерли руки о свои же рубахи – и приступили к изысканной трапезе, сопровождаемой тонким юмором. Карен они приняли за гувернантку и пытались вовлечь в беседу о том, как хорош Адриан для простых людей. Время от времени она сбегала на балкон, чтобы подышать и справиться с тошнотою. Вернувшись, получала от щедрот ломоть сала с чесноком, шутейку про барышень в возрасте и новый сказ об Адриане – лучшем владыке среди бывших и будущих.

В Оруэлле она сошла на перрон, мысленно вопрошая богов: зачем, собственно, они создали людей? Неужели предполагалось, что люди как-то украсят собою подлунный мир?.. До приезда брата оставался еще час, и она пошла гулять. Оруэлл – город мостов. Он стоит в пойме трех маленьких речушек, разрезанный ими на районы. Многочисленные мостики соединяют между собой разные берега, а также холмы, которых здесь хватает. Мосты имеются всех систем: арочные, свайные, подвесные и даже совсем странные, похожие на лестницы. Говорят, некоторые возвела еще сама Янмэй; говорят, тут есть целые улицы, проложенные по мостам, не спускаясь на землю. Словом, все это должно быть очень интересно… Часа хватило ей, чтобы убедиться: Оруэлл – вовсе не город мостов. Это город ужасных подъемов, кривой брусчатки, отбитых ног и потных спин. Еще – город сломанных каблуков, конечно же. А вдобавок Карен совсем забыла: чуть больше месяца назад Оруэлл ограбили шаваны! Каменный город уцелел, но тут и там зияли выбитые окна, чернели обугленные крыши, висели траурные ленты.

Карен приковыляла на место встречи, погруженная в тоску, и с башмаком в руке. А Эдгар, как на зло, прибыл со свитой: при нем был сын, адъютант, денщик и два рыцаря – и все, конечно, принялись смотреть, на что похожа последняя из леди Лайтхарт. То есть нет, сперва они вовсе ее не узнали. Даже Эдгар глянул прямо в лицо - и не догадался, что за нищенка ввалилась в харчевню. Только потом, после: «Здравствуй, милый брат», - все дружно уставились в ее сторону. Объятие - и то не задалось: едва Карен нацелилась повиснуть на Эдгаре, как обнаружила на его плече крысу. Настоящую черную моровую крысу! Даже не скажешь «сожри ее тьма» - ведь тьма давно сожрала и отрыгнула это создание.

Карен упала за стол, уже уверенная, что приехала зря. Неловкость давила обоих. Двадцать лет сделали их чужими, мучительно было изображать родство. Она попросила брата рассказать о себе, и тот завел скучнейший светский монолог, лишенный тени личных эмоций.

- Нет же, - потребовала Карен, - скажи, чем живешь?

Эдгар сообщил свое воинское звание, положение дел в подконтрольных землях и вверенных ему частях. Он совсем не умел сходиться с людьми, даже с собственной сестрою. Карен переняла инициативу и начала потрясающий рассказ, который должен их сблизить… Но остроумие отказало ей, и часть о лечебнице вышла уныньем, а часть о побеге – сумбуром и бредом. Хорошо хоть она смолчала про бога навигации.

Потом повисла тягостная пауза, оба смотрели друг на друга и пытались понять: зачем же мы встретились? Карен знала: очень нужны деньги. Без помощи брата она даже не починит каблук. Но сказать о нужде было так стыдно, что леди Лайтхарт уже стала подыскивать слова для прощания… Как тут положение спас Сомерсет. Эдгар велел ему:

- Ну, сын, ты тоже расскажи.

И Сомерсет, с обычным для молодых эгоизмом, стал рассказывать лично о себе. Только о том, что его волновало, и с полным погружением в эмоции. Сперва завел об университете. Наставники – старые зануды, декан помешан на каких-то опытах, лекции – жуткая скука, но спать нельзя, потому что перекличка. Зато житье в кампусе – вот настоящая наука! Я выпивал и с таким лордом, и с этаким, а виконт такой-то со мной вместе бегал по карнизу – ну, когда мы опоздали, и дверь закрылась, а комендант очень строгий, он точно запишет. А дамский корпус стоит отдельно, но мы, конечно, нашли способ. Тут важна сигнальная система при помощи лампочки, а еще есть два