– Не серчай и не печалься понапрасну, все будет хорошо, поверь мне на слово, – пообещал Иван.

Княжич сдержит обещание, в мире да любви он проживет с Ириной более чем четверть века и уйдет из жизни первым.

25

Свадьба удалась на славу. Сергей изрядно постарался для своей любимой атаманши, подобравшей его, босого и голодного, в глухом лесу. Ирина нравилась стрельцу, верней сказать, он был в нее влюблен, но уступить девицу не какому-то Архипке-дуролому, а отважному казачьему полковнику, которого помиловал сам Грозный-царь, было не постыдно и даже не обидно. – Княжича Серега очень уважал.

Все шло, как подобает, пока Ванька, сам того не ведая, не растревожил души Аришкиных разбойничков. Выслушав заздравные речи вначале от Петра Прокопьевича, затем от остальных, он встал из-за стола и, поклонившись в пояс, поблагодарил гостей:

– Спасибо вам, казаки.

Мужики притихли, пораженные столь необычным обращением. Первым, как и следовало ждать, заговорил Архип.

– Так мы ведь не казаки, атаман.

– А кто ж вы есть? – задорно вопросил Иван.

– Да мы и сами не поймем. То ли ничейные холопы, то ли варнаки, – признался откровенно увалень.

– А казаками, как я понимаю, не хотите быть? – презрительно промолвил Княжич.

– Хотеть хотим, да сомневаемся, а вдруг не сдюжим, – загомонили горе-разбойнички.

– Коль желанье есть, так сдюжите, – приободрил их Иван.

– Казаками мало кто рождается, больше все из мужиков берутся. Мой лучший друг хорунжий Ярославец менее чем за год из беглого холопа-нетопыря в истинного воина превратился.

– Слыхал я про такого, – кивнул Серега.

– Решено, идем в казаки. Верно, мужики? – завопил Архипка.

Желающих остаться непонятно кем – то ли холопом, то ли разбойником не было. Все дружно поддержали парня.

– И когда на Дон отправитесь? – осведомился Петр Прокопьевич. В глубине души он ожидал от зятя нечто в этом роде. В том, что Арина отправится за мужем, кузнец не сомневался, поэтому впал в жуткую тоску. Остаться одному на склоне лет, без любимой дочери, врагу не пожелаешь. Иван, конечно, будет звать его собой, но кому он нужен в воинстве казачьем – старик убогий, а быть обузой кузнецу не позволял строптивый нрав. Княжич не замедлил развеять его печаль. Пожав плечами, Ванька хитро улыбнулся и сказал:

– Оно, конечно, можно и на Дон податься, коли, батюшка, тебе тут плохо.

– Да мне не плохо, – растерянно промолвил Петр Прокопьевич, ожидая новой каверзы от зятя.

– Тогда за чем же дело стало, здесь и обоснуем станицу, – предложил Иван, чем поверг в восторг не только тестя, но и всю Аришкину ватагу. Стать вольным воином хотелось всем, а вот покидать насиженное место да отправляться на суровый Дон опасались многие.

– Чтоб быть станичником, надо многое постичь и драться, как волчара, обучиться, – тяжело вздохнув, напомнил Сергей.

– Это верно, – поддержал его Архипка.

– Ну, то моя забота, мужики, – успокоил их Княжич, пообещав: – Всему, что сам умею, обучу. Мне здесь абы кого не надобно. Нужны истинные воины. Мы ж теперь тут как лазутчики во вражьем стане.

– Слава атаману! – заорали новоявленные станичники, и свадьба стала обретать черты лихого казачьего загула. Не каждому господь дал быть отважным воином, но – каждый православный, хлебнув лишнего, начинает чувствовать себя таковым.

Увидев это, Ирина недовольно сморщила свой носик, смотреть на эдакое непотребство кузнецовой дочери было непривычно.

– Пойдем отсюда, – позвала она Ивана.

– Не серчай на них, Иринушка, люди как умеют, так и радуются. По-другому счастливыми быть их, видать, никто не научил, – ответил Княжич, но не стал перечить и направился следом за женой.

Войдя в опочивальню, он было ухватил Арину, чтоб затащить в постель, но та ловко увернулась и строго попросила:

– Постой, давай дела сперва уладим.

Подойдя к одному из сундуков, что стояли вдоль стены, она достала знакомый Княжичу ларец.

– Вот, все до последней монетки возвернула, – с гордостью сказала атаманша, открывая крышку. Иван печально посмотрел на знакомые ему Еленкины сокровища и распорядился:

– Припрячь, еще сгодятся.

– Конечно, пригодятся, Андрейке на приданое.

– Андрей казак, зачем ему приданое, – печально улыбнулся атаман.

– Ну, тогда Катеньке.

– Такую девку без приданого с руками оторвут, да и не принято оно у казаков, – вновь возразил Иван и, немного помолчав, задумчиво добавил: – Мы на эти деньги пушки купим.

– Все шуткуешь, – не поверила Арина.

– Да какие уж тут шутки, времена грядут лихие, нам без пушек здесь никак не удержаться, да и имение из боярской вотчины надо в крепость превратить.

– Так ты взаправду здесь решил остаться, – шепотом промолвила Аришка, затем заплакала навзрыд, она припомнила слова Елены о том, что Княжича дитем не удержать. Как ошибалась ее старшая подруга и чем ей обошлась эта ошибка.

– Что с тобой? – стал успокаивать жену Иван.

– Да нет, это я так, от счастья, – слукавила та.

Княжич тоже не решился рассказать о том, что всего лишь исполняет давнюю Еленкину мечту о создании братства вольных воинов. Впрочем, ни Ирина, ни Иван не лгали, просто каждый человек имеет право сохранить свою заветную тайну.

Проворно сняв с себя одежды, Аришка властно позвала:

– Иди ко мне.

– Ишь, как разохотилась, – усмехнулся Ванька.

– А ты как думал, я ведь девка молодая, справная, четыре года о твоей любви мечтала.

В середине лета Ирина родит сына и, не смотря на предложение Ивана наречь младенца по деду – Петром, назовет его Ванечкой.

1

Осень года 1613 от рождества Христова выдалась довольно ранней и холодной, к октябрю уже лег снег и перемерзли реки, видно, мать-природа пожелала остудить лихие страсти, что продолжали бушевать на просторах матушки-Руси.

Морозною ноябрьской ночью казачий полк в пять сотен сабель под началом князя Трубецкого пошел громить Коломну.

Смута, почти пятнадцать лет терзавшая державу православную, медленно, но верно утихала. Год назад из Златоглавой были выбиты поляки, а затем, после недолгих споров да раздоров, избран новый государь всея Руси – Михаил Федорович Романов. Вот по его-то царскому велению и отправился Дмитрий Тимофеевич изводить мятежников. В Коломенском монастыре свила свое гнездо Марина Мнишек42 – жена обоих самозванцев, а теперь еще и то ли жена, то ли просто полюбовница бывшего сподвижника князя Дмитрия – Ваньки Заруцкого. Прижив от первого Лжедмитрия дитя, она, как венчанная на престол царица, пыталась усадить на русский трон свое отродье. Ее же новый муженек, глуповатый, но тщеславный атаман казачьей вольницы, собрав вокруг себя лихих людей из недобитых ляхов, малороссов да прочего отребья, помогал воровке, не жалея сил, в глубине души, видать, надеясь тоже стать царем иль хотя б правителем при малолетнем сыне Мнишек.