прямо в край щита. От орудия полетели изорванные куски металла а пара артиллеристов повалилась на землю, сражённая осколками. Гюнтер видел как один из них, истекая кровью из нескольких ран, открывал рот в крике, другой лежал неподвижно, видимо, погиб. Командир расчёта, оглушенный и весь в крови, медленно приподнялся, обвёл всех вокруг недоумённым взором… и китель у него на спине порвался от попаданий сразу нескольких пуль! Его отбросило назад и он больше не шевелился… Остальные двое выживших, ползком подобравшись к раненому, схватили его за руки и затащили в одну из воронок поблизости. Всё, нет больше у Шольке на южной стороне малокалиберных орудий! И пусть эта пушечка невелика сама по себе но она сделала что смогла! Около десятка обездвиженных танков, стоявших на поле и ведущих огонь с места, это именно её заслуга.

Накал боя становился всё выше! Второй «зубастик», пока ещё не обнаруженный, и тяжёлая зенитка продолжали стрелять, пытаясь остановить врага. Ещё четыре «Somua» горели, выбрасывая в небо клубы чёрного дыма, выжившие танкисты под огнём вытаскивали товарищей из полыхающих машин. На таком близком расстоянии каждый снаряд попадал в цель но и французы вот-вот обнаружат позиции ПТО, несмотря на их тщательную маскировку.

— У меня осталось всего десять бронебойных! — прокричал ему на ухо Глаубер, оторвавшись от командования расчётом. Впрочем, тот и сам неплохо справлялся. — Потом придётся перейти на фугасы!

— Все бронебойные используйте на тяжёлые танки! — прокричал Шольке в ответ, пригнувшись когда шальной танковый снаряд просвистел над головой. — Один снаряд — один танк! Или мы все сдохнем в этом городишке! — повторил он.

Тот кивнул и наводчик стал целиться тщательнее. Выстрел! Гюнтер в бинокль увидел как один из «B1 bis», как раз объезжавший подбитый «S35», получил попадание тяжёлого снаряда зенитки прямо в установленное в лобовой броне 75-мм орудие. Во все стороны полетели обломки короткого ствола, маску орудия вмяло внутрь страшным ударом и танк остановился. Но его башня продолжала двигаться! Она повернулась прямо на них… и выстрелила!

— Ложись! — заревел Гюнтер, одновременно падая на дно капонира.

Бамм!! Почва вздрогнула от взрыва и на Шольке снова обрушилась земля с бруствера укрытия. Ну вот, это случилось… Зенитку, наконец, обнаружили и теперь на неё обрушится вся ярость французских танкистов, потерявших по её вине множество машин и своих друзей… И уж можно не сомневаться что они уделят «восемь-восемь» всё своё внимание.

Это же понял и Глаубер. Гюнтер слышал как он закричал:

— Беглый огонь, парни! Стреляйте по готовности!!

И начался ад! Подносчики носились как угорелые, подавая заряжающему снаряды, тот кидал их в орудийный замок и наводчик тут же нажимал спуск. Выстрел! Откат, новый заряд! Щит звенел от попаданий но танковые снаряды, на удивление, всё никак не могли попасть в них. Вот и пригодилось то что зенитка почти вся была скрыта в земле, оставив снаружи только верхнюю часть щита и длинный ствол, пусть даже пришлось идти на риск демаскировки при выстреле. Почти все снаряды пролетали над ними, некоторые взрывались перед установкой, осыпая щит осколками, но тот держался. Осталось восемь бронебойных!.. Шесть!.. Четыре!..

Самый первый «B1 bis» теперь пылал, из открытого бокового люка сквозь чёрный дым вырывалось пламя. Другой, с оплавленной пробоиной на месте механика-водителя, стоял неподвижно с закрытыми люками но не стрелял. Или все убиты или контужены и не могут продолжать бой… «Somua», на ходу стреляя из пушки и пулемёта, заходил слева, пытаясь подобраться поближе и используя подбитых как укрытия. Ствол зенитки повернулся… Выстрел! Сильнейший грохот возвестил Гюнтеру что смельчак взорвался от прямого попадания! Ещё один тяжёлый танк, став к ним точно лбом, выстрелил из 75-мм орудия!

Взрыв! Крики и стоны расчёта зенитки… Слегка оглушенный Шольке, повернув голову, увидел как левая часть щита буквально оторвана близким попаданием, смятые края металла обагрены кровью. Наводчик, с оторванной до бедра левой ногой, лежал метрах в трёх от установки, весь перекрученный силой взрыва… Один из подносчиков ругался сквозь зубы, зажав левое плечо правой рукой. Другой растерянно оглядывался вокруг безумными глазами, тяжело дыша и шумно сглатывая. Снаряд, который он нёс, лежал рядом на земле.

— К орудию!! Продолжать огонь!! — раздался яростный голос Глауберга и Гюнтер увидел обер-фельдфебеля.

Без шлема, с текущей из левого уха кровью, разорванной форме и выпученными глазами, он представлял собой незабываемое зрелище человека который разминулся со смертью совсем близко.

— Наш Алоис мёртв! — раздался кашляющий голос кого-то из расчёта. — А Готтлиб ранен… Надо уходить, командир! Нас обнаружили и сейчас разнесут в клочья!

— Раз есть снаряды, Петер, значит продолжаем стрелять! — прервал начинающую панику Глауберг, пошатнувшись и схватившись за край щита. — Я сам буду наводить… Заряд!

Намертво вбитая дисциплина или авторитет самого обер-фельдфебеля подействовали, но люди встряхнулись и продолжили работу. Минутное молчание установки, похоже, пошло им на пользу. Французские танкисты, скорее всего, решили что орудие уничтожено и перенесли огонь на другие цели, пытаясь обнаружить «зубастиков», по-прежнему продолжающих поражать средние танки. Глауберг с трудом залез на место наводчика, чуть покрутил приборы наведения… и нажал на спуск. Выстрел! Тот самый «B1 bis», который едва не похоронил их всех и так неосмотрительно не сделавший контрольный выстрел, вздрогнул и остановился, содрогаясь от внутренних взрывов.

— Так тебе, сука… за моих ребят… — удовлетворённо сплюнул обер-фельдфебель, повернув закопчённое дымом лицо к Гюнтеру. — Не беспокойтесь, оберштурмфюрер, пока мы живы и есть снаряды то французы здесь не пройдут… Слово даю…

Лёгкие танки, непрерывно стреляя из своих пулемётов и маленьких пушек, подобрались уже совсем близко. Самые настойчивые уже находились метрах в ста от позиции орудия.

— Добивайте все бронебойные на тяжёлые танки а потом фугасами разносите в клочья этих настырных малышей! — ответил Шольке. — Нельзя дать им ворваться сюда!

— Мы постараемся! — прокричал Глауберг, снова выстрелив. — Но снарядов на всех не хватит! Сегодня они обезумели и если не дрогнут то скоро станут давить нас гусеницами! Бронебойный остался последний!

— Используйте его с толком, обер-фельдфебель! — кивнул Гюнтер, снова пригибаясь от близкого взрыва. Обнаружив что немецкое орудие ожило вражеские танкисты опять перенесли на него свой огонь. — Как расстреляете все снаряды то подрывайте орудие гранатой и отходите к церкви! Это наш пункт сбора!

— Хорошо, оберштурмфюрер! Так и сделаем! — кивнул командир расчёта, прицелился и снова выстрелил. Ещё один «Somua», выезжавший из клубов дыма на поле, получил снаряд