— Алло?

— Элли, ты где?

— Мама? Я у себя в комнате. Ну, в новой комнате, в доме Харперов в Уотермилле.

— Хочешь сказать, ты действительно начала там работать? Я думала, ты шутишь, то есть надеялась, что…

— Да, мама, я решила поработать няней и очень этим довольна. У меня будет чудесное лето.

— Чудесное лето? А как насчет чудесной карьеры?

— Что, мама? Я плохо тебя слышу!

— Ты — нянька? Разве это не работа для школьников? Ты соврала, что тебе пятнадцать лет?

— Ха-ха-ха, мама! Я знаю, ты любишь пошутить. Как Лаки? Ты отдала его Марш?

— Да, я отослала кота вместе с его игрушками. Только не надо менять тему. Что это за семья? Они известны в городе? Может, я слышала о них?

— Вряд ли. Молодые люди. Он — какой-то финансист, а она… Я так и не поняла, чем она занимается. Кажется, она в отпуске этим летом. У них двое детей.

— Не хочу придираться к тебе, Элли, но…

Ох уж эти знаменитые «но».

— …но зачем тебе еще одна бесперспективная работа? Я просто спрашиваю. Могу же я просто спросить?

— Мама, я только что встала, мне сейчас не до разборок.

— Ну, вообще-то у меня хорошие новости.

— Что?

— Стук-стук!

— Мама, — простонала я, — у меня нет времени шутить.

— Стук-стук, Элли! Это не шутка. Это стучится твой шанс!

— Ох-ох! Ты слышишь мой стон? Мне пора идти, мама.

— Послушай. Твоя сестра Венди расширяет свое агентство недвижимости. Мадисон растет с бешеной скоростью. Она хочет взять еще двух сотрудников. Это шанс для тебя, Элли. Прекрасное жалованье плюс пятнадцать процентов комиссионных.

— Мама, ты что, хочешь, чтобы я вернулась в Мадисон? Ты ведь практически вышвырнула меня из дома, помнишь? Ты так радовалась, что я переехала в Нью-Йорк!

— Радовалась? Неправда, Элли! Мне было трудно отпустить свою дочь, но я согласилась. Ты хотела сменить обстановку, завести новых знакомых.

Только все это обернулось очередным провалом, прости за выражение!

— Мама! Это звучит слишком язвительно!

— Язвительно? Язвы появляются от стирального порошка!

— Послушай, мама, я не брошу эту работу и постараюсь извлечь из нее максимум. Можешь считать, что эта работа ниже моего или твоего достоинства, — мне все равно. Мне нужно кое-что доказать самой себе, прежде чем приступить к построению настоящей карьеры. И моя карьера начнется именно здесь! Поэтому мне не нужны подачки ни от Венди, ни от тебя!

— Я просто пытаюсь помочь, — пропищала она невинным, абсолютно фальшивым голоском.

— Пока, мама! — Я отключила телефон и швырнула его на кровать.

Обернувшись, я увидела, что в дверях стоит Брэндон. На нем была полосатая футболка и мешковатые шорты до колен. Скрестив на груди худенькие руки, Брэндон смотрел на меня довольно недружелюбно.

Интересно, давно он здесь стоит?

— Привет, Брэндон.

Почему он так смотрит на меня, поджав губы?

— Ты выходил на улицу прошлой ночью? Это тебя я видела во дворе прошлой ночью?

Мальчик молча помотал головой.

— Ну же, Брэндон, — настаивала я, — это был ты?

Он снова мотнул головой, а затем покрутил пальцем у виска, показывая, что я сумасшедшая. Продолжать расспросы не имело смысла.

— Послушай, сегодня утром я собираюсь на прогулку. Хочешь со мной?

Брэндон повернулся и бросился прочь.

Эбби увезла детей в город за новой обувью, а я позавтракала шоколадными хлопьями, которые обожали Брэндон и Хизер, с чашкой тепловатого кофе.

Потом надела новые шлепки и пошла осмотреться. Пришло время увидеть окрестности.

Ух! Солнце поднялось высоко в небо, и я почувствовала, как припекает обнаженные плечи, я быстро вернулась в дом и надела темные очки.

Прошлой ночью я так испугалась, что вообще не понимала, где нахожусь. Сегодня же настала пора оглядеться.

Широкий красивый настил из красного дерева огибал дом. С одного конца стоял круглый столик под зонтом, а вокруг — белые металлические стулья, рядом — несколько шезлонгов. На другом конце располагался огромный мангал с грилем.

Всего несколько шагов — и я на небольшом песчаном дворике, огороженном некрашеным покосившимся частоколом. Деревянный настил упирался в высокую стену рододендронов. Весенние цветы выгорели добела, потихоньку сморщивались и осыпались.

Я подняла валявшийся на земле мячик и бросила его к дому. В рододендронах застряли надутый круг и серебристо-синяя летающая тарелка.

Я стала карабкаться вверх по песчаной дюне, шлепки скользили, и горячий песок обжигал пальцы. На вершине росли кривоватые сосны. Я заметила, что они посажены идеально прямым рядом, будто специально для того, чтобы скрыть от посторонних глаз домик для гостей.

Я нырнула в прохладную тень сосен и стала рассматривать домик. Откуда-то сбоку тут же поднялся целый рой насекомых. Мелкие москиты или какие-то мошки вились тучей, издавая громкое, довольно неприятное жужжание.

Домик для гостей был двухэтажным, по размерам — чуть больше сарая. Серая обшивка потемнела от дождей и времени. Маленькие окна покрылись толстым слоем пыли. Сосновые иголки усыпали дом толстым ковром, а у задней стены словно собирались в зеленые сугробы.

Я подошла ближе, и в нос ударил сильный запах плесени и гниения. Я затаила дыхание. Неужели дом так всегда пах? Или внутри что-то гниет?

Я выдохнула с присвистом, и тут в сознании всплыло предупреждение миссис Брикер. Как же сказала та ненормальная?

Опасность таится в домике для гостей! Не ходи в домик для гостей! Держись от него подальше!

Что такое она несла?

И почему, черт возьми, я постоянно привлекаю идиотов?

Я повернулась и через рой жужжащих насекомых подошла к двери в домик, которая смотрела на океан. Когда-то входную дверь окрасили белым, но краска выцвела и облупилась, обнажив темную древесину. Восьмиугольное окошко в верхней части разбилось надвое. На обшивке стены темнело огромное пятно, подобно сумрачной тени, на мутных от пыли окнах висели линялые занавески. Слетевший с крыши шифер валялся на земле.

Когда-то этот домик был очень милым и уютным. Почему его забросили?

Опасность таится в домике для гостей. Не ходи в домик для гостей! Держись от него подальше.

Мягкий голос миссис Брикер продолжал звенеть у меня в ушах.

Что за опасность таится в домике? Нужно выяснить.

Затаив дыхание, я коснулась двери и почувствовала, что тут же стало прохладнее. Дом будто излучал могильный холод.