Захотелось плакать, но я упорно шагала в сторону дома, не обращая внимания на редкие приветствия встреченных жителей Мая. Что-то со мной все же не так. Меня бы это напрягало, если бы у меня на это силы остались.

Войдя в дом, я доползла до дивана в гостиной и плюхнулась на него с намереньем провести здесь пару дней.

- Ох, и довела себя, - услышала сквозь нарастающий гул в ушах. – А-ну пей!

К губам приникло прохладное стекло. Пришлось пить, а то мой домовой вполне себе мог полить меня отваром, чтобы питательные вещества хоть немножко через кожу впитались. Знаю я эту нечисть.

Осушив стакан, я села поудобнее и констатировала, что силы немного начали появляться. Припомнила, что даже воды сегодня за день ни разу не выпила. Даже про кофе не вспомнила. У меня же банальное обезвоживание началось. Вот я недотепа!

Отдохнув на диване около часа, соскребла себя в кучу и направилась на кухню, где хозяйничал Стоян. На столе стояла еда, на плите что-то готовилось.

- Есть что-нибудь, что жевать не надо? – Уточнила с порога.

- Да как же это… не жевать…, - тут же заметался дух по кухне.

- Стоян, вот ей-богу сил никаких нет, - вздохнула.

Дух, судя по повисшей в воздухе тарелке, остановился и задумался.

- Есть творожок свеженький, мягонький. Даже жевать не нужно, - на стол тут же опустилась чистая тарелка.

Я села, подождала, пока дух закончит с сервировкой и принялась ест. Осилила едва ли половину тарелки, потому что меня с непривычки затошнило. Еще бы, больше суток не есть.

- Остальное потом съем, - отодвинула тарелку и встала из-за стола.

Понесшиеся мне вслед причитания даже слушать не стала. Ну вот такая моему домовому досталась хозяйка. Неадекватная. И с моей работой сложно было ждать размеренной и спокойной жизни.

Я целенаправленно подошла к сумке, которую еще вчера унесла из дома Георгия, выудила из нее купальник, переоделась, набросила на плечи халат и вышла из дома. Меня ощутимо штормило. Иногда покачивало так, что я уже хотела было бросить свою затею с вечерним купанием. Но я же уже наметила себе цель. Тем более, я диагностировала у себя обезвоживание. Купание должно немного помочь.

Однако, когда я спустилась по мосткам к берегу, то нашла в себе силы просто сесть на гладкие доски и опустить ноги в воду. Хорошо. Даже если не поплаваю, то все равно отдохну морально, глядя на воду. Эх, даже мавок нет. Они бы меня стащили в воду и искупали по-дружески.

Вздохнув, я легла на доски и уставилась в оранжевое небо, которое окрасил закат. Может быть, тут поспать. Только глаза закрыть….

- Устала? – Я даже не услышала звука шагов. Георгий появился рядом со мной… уже лежащий на этих же досках. Я перевела взгляд на небо, которое затягивалось темно-фиолетовой краской и поняла, что отключилась примерно на полчаса. – Не твердо спать на досках?

Я попыталась обидеться, но почему-то не вышло. Зачем обижаться? И смысл? Он же все равно не поймет, а мне лень объяснять.

- Где Адам? – Перешла сразу к насущному вопросу.

- Марта сегодня в лечебнице осталась, Антон Адама к себе с ночевкой взял. Они там с Ефимом через телескоп будут какую-то комету смотреть, - ответил он. – Так чего ты здесь лежишь?

- Ты тоже здесь лежишь? – Напомнила я.

Георгий поджал губы.

- Пришел к озеру, а тут ты… в халате и с закрытыми глазами. Если бы это было за пределами Мая, то я бы подумал, что тебе нужна помощь, - пояснил он свою позицию.

- Хорошо, что мы в Мае, - скривилась я. – А помощи я жду от мавок. Хотела в озере поплавать, а сил никаких нет, - зачем-то призналась.

- Ясно.

Он сел на досках и, склонившись надо мной, развязал узел халата. А у меня там, между прочим, купальник, который с каждым днем мне становится все более тесен. И зачем я именно этот надела? У меня же на вырост есть.

- Что ты делаешь? – Недовольно спросила, однако не сделала даже попытки помешать. Сил не было. Моральных, в первую очередь. А тут пришлось бы спорить.

- Буду тебя купать, - он просунул руку мне под спину, приподнял и быстренько вытащил мои руки из рукавов. – Вот так.

Оглянуться не успела, как оборотень быстро разделся сам и, подхватив меня на руки аккуратно спустился в воду. Сделал несколько шагов, остановился и, придерживая меня за плечи, как ребенка, опустил в воду. Причем, склонился надо мной так, что не видеть его лица я просто не могла. Потому и закрыла глаза, чувствуя, как вся моя усталость смывается в озеро. Вода буквально вытягивала из меня все накопившееся за последнее время. Еще и взросление это….

А Георгий, позволив мне полежать на воде, перевернул меня.

- Держись за шею, - велел и поплыл к центру озера.

Я же так и держась за его шею, буквально легла на его спину. И при каждом гребке буквально животом чувствовала, как тугие мышцы на его спине перекатываются. Красиво, наверное. Мне бы хотелось увидеть его плаванье со стороны. Ой, с каких это пор я стала считать мужское тело чем-то красивым, а не функциональным, полезным и интересным для изучения? Это, кажется, ненормально.

Георгий остановился и вновь переместил меня. Заставил слезть с его шеи и велел снова ложиться на воду. Сам же оставил свою ладонь под моей поясницей, чтобы я не напрягалась и лениво шевелила руками-ногами, расслабляясь. Однако, его рука была теплой. Даже горячей. Она обжигала, потому что в том месте, где лежала его ладонь, купальника не было. Меня это беспокоило.

- Я наплавалась, - заявила я уже через десять минут таких мучений.

- Тогда держись и поплыли к берегу, - спокойно ответил Георгий. Кажется, его мое недовольство ситуацией ничуть не смутило.

- Нет. Я сама доплыву, - решила.

Оборотень едва заметно сузил глаза, но кивнул и отплыл от меня на полметра. Я собралась с силами и медленно поплыла с сторону берега. Ох, если бы наше озеро было чуть поменьше…. Из сил я выбилась еще на полпути к берегу. Какого черта меня сегодня вообще к воде понесло? Мало было напряжения последних суток? А от помощи зачем отказалась? Чтобы сдохнуть, но доказать свою независимость?

Видимо да, потому что до берега я доплыла исключительно на морально-волевых. А вот на мостки уже забраться сил не было. Так и замерла, держась за доски и чуть не плача от усталости и идиотской ситуации.

- Сейчас, - сильные руки подхватили и буквально выпихнули из воды. Я, не удержавшись, повалилась ничком. – Куда?

Георгий поднял меня на руки, огляделся, поднес к халату, сел на доски и, укрыв меня единственной моей сухой одёжкой, принялся укачивать на руках, как маленькую. А я… расплакалась. Вот точно так, как в детстве, когда выслушивала от бабули, что я не так делала. Навзрыд.

Накрывшись с головой халатом и вцепившись в голые мокрые мужские плечи, я рыдала с завываниями и всхлипываниями. Я, кажется, его слюнями и соплями измазала. И мне где-то в глубине души даже стыдно было. Но сейчас…. Сейчас я выплескивала весь тот груз ответственности, который живущие здесь люди посчитали нужным на меня навалить, боязнь за свою жизнь, за жизни окружающих. Страх за то, что сегодня могло случиться что-то непоправимое. Нервное напряжение из-за того, что за каждым твоим действием наблюдает тот, кто одним пальцем может тебя убить, и что ты иногда делаешь больно самому дорогому для него человеку. И ладно бы я не была готова к чем-то подобному. Была. Но, оказывается, не настолько, насколько думала.