Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ДОПОЛНЕНИЕ: Когда я только написала эту главу, то поняла, что людям будет не так просто во все это поверить, так что я нашла контакты своего бывшего школьного директора и отправила ему по электронной почте это письмо (здесь оно сокращено), которое только доказывает, что мне следует запретить пользоваться электронной почтой, когда я выпью:
…Я тут подумывала написать про искусственное осеменение коров, но проблема в том, что у меня хреново с памятью, и я не могу вспомнить все детали. Наверное, я просто подавила эти воспоминания. Ну или все дело во всей той наркоте, которую я принимала в колледже.
Вот как я помню это: резиновая перчатка по локоть и кухонная спринцовка, которая засовывалась корове во влагалище. Готова поклясться, что мы именно так это и делали, однако, насколько я знаю, теперь предпочтительным является ректовагинальный метод. Может, я что-то путаю? Потому что, уверена, я бы запомнила, если бы засовывала руку корове в задний проход. Но опять-таки мне приходится расспрашивать своего школьного директора о подробностях того, как я проводила искусственное осеменение корове, так что, очевидно, на мои воспоминания не стоит полагаться полностью.
А не осталось ли каких-нибудь фотографий того, как это делается? Я понимаю, что это, пожалуй, самая странная просьба, которую вы получали от бывшего ученика, и заранее приношу за это извинения.
Я также приношу извинения за то, что посылаю вам письмо, в котором есть слово «ректовагинальный». Могу вас заверить: я сама этого не ожидала.
Обнимаю,
Отправив это письмо, я тут же поняла, насколько оно было неподобающим, так что позвонила Лизе и сказала: «Слушай, я тут, по ходу, только что отправила нашему школьному директору письмо со словом «ректовагинальный»», а она была такая вся: «А это кто?», и я была такая типа: «Нет, серьезно. Это. Только что. Произошло». Перестав биться головой о письменный стол, она заметила, что я так ничего и не усвоила, и согласилась с тем, что мне, пожалуй, следует позвонить его секретарше и попросить ее удалить письмо из его аккаунта, пока он его еще не открыл. Было, однако, слишком поздно, потому что он сразу же его открыл и ответил, и, казалось, он совершенно не был удивлен. Он заверил меня, что в начале девяностых практически никто не делал это ректовагинальным способом, и это было правдой во всех смыслах. Он поискал фотографии, но ничего не нашел – наверное, никому не приходило в голову фотографировать несовершеннолетних девушек, засунувших руку во влагалище корове. Наверное, потому, что эти фотографии с большей вероятностью попали бы в хранилище для вещественных доказательств, чем в фотоальбомы воспоминаний о золотом детстве.
Предупреждение: Моему агенту и издателю эта глава не нравится, потому что она про то, как я принимала наркотики (неумело), и она не особо вписывается во всю остальную книгу, но я возразила, что «наркоши проникнутся», а не «наркоши испытают самодовольство и гордость своим жизненным выбором», когда ее прочитают, так что я, по сути, бью сразу по всем группам читателей. Но тогда они мне сказали, будто бы я написала слишком невнятно и запутанно, чтобы делать из этого полноценную главу. Может, они и правы. Вот почему эта глава вовсе не полноценная. Это бонусная история, которую можно пропустить, – она нужна для того, чтобы вам казалось, будто за сегодня вы сделали больше, чем на самом деле. Так что вы можете подчеркивать отдельные фразы и делать пометки для себя на полях, чтобы люди в метро думали, будто вы либо очень умны, раз читаете в метро учебник, либо достаточно богаты, чтобы использовать книги в твердом переплете для заметок. Вам не разрешается, однако, осуждать эту главу, потому что это не полноценная глава. В качестве заметки, однако, могу сказать, что она охренительно впечатляющая.
Особая заметка для моих детей-подростков, которые, возможно, у меня когда-нибудь будут: все, кто принимает наркотики, полные мудаки. Не принимайте наркотики. Из-за них вы умрете, и у вас отвалятся сиськи. Это случилось с вашей тетей Ребеккой, и именно поэтому вы никогда про нее ничего не слышали. Но мы храним ее сиськи в коробке, чтобы не забывать об этом ужасном уроке, и если я хоть раз почую, что от вас пахнет травкой, я надену их на вас во сне, и вы проснетесь с сиськами мертвой женщины на лбу. Что ж, можете переходить к следующей главе, потому что сейчас я расскажу, как занималась сексом с вашим отцом.
ПРЕДИСЛОВИЕ: На самом деле тут нет никакого предисловия. Просто я хотела понять, сколько абзацев смогу впихнуть, прежде чем начать саму главу.
Дополнительное предисловие: Четыре. Оказалось, что четыре.
Мне было восемнадцать, когда я первый раз попробовала кислоту (ЛСД). И это было здорово. И одновременно ужасно. А еще я была немного идиоткой, потому что додумалась специально выждать, пока пройдет целая неделя после моего совершеннолетия, означавшего, что меня в случае чего будут судить за хранение наркотиков как взрослую.
Мой друг Джим баловался кислотой с пятнадцати лет, и меня завораживали его рассказы про эксперименты с ЛСД, в том числе недавнее наркотическое откровение, что всех людей объединяет друг с другом наличие сосков.
– В смысле… У нас у всех они есть, не так ли? – возбужденно спросил он меня. – И разве есть какое-то другое возможное объяснение наличия у мужчин этих бесполезных частей тела, кроме как того, что это неоспоримое доказательство единства мужчин и женщин в этом гигантском космическом бульоне, который мы все называем вселенной?! Мужчины и женщины… мы все едины! Просто все относительно!
Он назвал это откровение «Теорией относительности», но кто-то заметил, что она уже существует, так что он неохотно изменил название на «теорию относительности Джима». Тогда она показалась мне гениальной, только я была пьяная в стельку.
Меня одновременно пугала и очаровывала идея о существовании целого мира, известного лишь тем, кто закидывается кислотой, и я была совершенно заинтригована присущим Джиму наркоманским жаргоном, которым он очень ловко владел. Мне не терпелось «обзавестись» связями в наркобизнесе и казалось, что единственный вариант, при котором бы я могла честно использовать эту фразу, – это начать спать с каким-нибудь аптекарем или встретить человека, время от времени приторговывающего спидами (амфетамины). Второй вариант казался мне более простым и уменьшал риск заразиться какими-нибудь венерическими заболеваниями. К тому же у меня не было знакомых аптекарей.
Джим как-то рассказал мне про случай, когда он ждал у себя дома, пока за ним заедут друзья, чтобы вместе закинуться кислотой. Он решил не терять зря времени и принять ЛСД, пока его мама смотрела в соседней комнате телевизор. К сожалению, друзья тоже решили принять кислоту заранее, и, обдолбавшиеся, поехали на машине забирать Джима, что было бы крайне глупо и опасно, если бы на самом деле они не сидели за обеденным столом, только думая, будто едут в машине, – так что это было не так уж опасно и просто крайне глупо. Они просидели за этим столом все следующие четыре часа, потому что никто не знал, где педаль тормоза, и выходить из машины было страшно. По сути, это была самая долгая поездка на машине без участия машины. Тем временем Джим в своей комнате взял ручку и стал рисовать в телефонной книге. Только он накорябал человечка, как этот человечек ожил и сказал:
