– Вы беседовали с Диестлом в воскресенье?

Корридон кивнул.

– Почему же вы не поставили в известность Марион? А если бы вас убрали? Я бы никогда не услышал о Диестле. Вы понимаете, насколько важна для меня подобная информация?

– Я провел ночь с Лорин Фейдак, – огрызнулся Корридон. – Да и не думал я, что это важно.

Ричи изумленно уставился на него, растерянно протопал к дивану и сел.

– Если бы вы доложили Марион, я послал бы кого-нибудь наблюдать за вами, и тогда бы у нас был свидетель. Мне не нравится, что вы вели себя как идиот.

– Ладно, – смутился Корридон. – Я влип. Но все равно, втянули меня вы.

– Понимаете, что означает убийство Листренжа? Поднимется ужасный шум. Вас видели входящим в квартиру и дадут подробное описание внешности. Полиции вы известны. Женщина заявит, что у нее из стола пропали драгоценности и что взяли их именно вы. Она скажет, что вы хладнокровно пристрелили Листренжа.

– Там не было драгоценностей, и я не убивал его.

– Знаю. Но это трудно доказать.

– Это нужно доказать! – вскипел Корридон. – Я не хочу, чтобы меня повесили.

Ричи достал портсигар, выбрал сигарету и закурил.

– У вас есть какие-нибудь предложения? – мягко спросил он.

– Я расскажу свою историю полиции, а вы ее подтвердите.

– Боюсь, все не так просто, – заметил полковник. – Естественно, вы рассуждаете со своей точки зрения. Но я вижу положение с разных сторон. До сих пор в организации не знают, что они обнаружены. Там полагают, что все их трюки скрыты от нас, и понятия не имеют о том, что я охочусь за ними. Если я выступлю в вашу защиту, то все сразу станет ясно, и дело еще больше осложнится… В интересах государства я должен остаться в тени.

Корридон замер.

– Давайте начистоту, – прокашлявшись, выдавил он. – Вы бросите меня волкам?

Ричи задумчиво выпустил струю дыма и стряхнул пепел.

– Увы, да. Вы оступились, как признаете, по собственной глупости. Если бы вы предупредили Марион, я послал бы кого-нибудь подстраховать вас. Тогда, имея свидетеля, можно было смело брать эту женщину, и мне не пришлось бы светиться. Но сейчас, выбирая между вами и родиной… Мне очень жаль.

Корридон подошел к серванту, достал виски и сифон.

– Поскольку я на вас больше не работаю, то могу выпить. Хотите?

Ричи покачал головой.

– Надеюсь, вы не рассчитываете, что я добровольно заявлюсь к Роулинсу? – язвительно поинтересовался Корридон. – Вам кажется, что ягненок сам должен прийти к мяснику?.. Пора бы вам знать меня получше. Родина прежде всего? Я дорожу своей жизнью и постараюсь подольше сохранить ее. Боюсь, ваш скромный план дал сбой.

– Кажется, я ошибся в вас, – вздохнул Ричи. – Я напрасно оказал вам доверие.

– Согласен, – кивнул Корридон. – Я предупреждал об этом, полковник. Простите, но я не разделяю ваших патриотических чувств. А вот в организации, если узнают о вас, мне помогут. Их, возможно, заинтересует, что случилось с номером 12 – тем, что покончил жизнь самоубийством. Им также любопытно будет освоить те методы, которым в прошлом вы так старательно меня обучали… Что скажете, полковник?

Ричи задумчиво разглядывал Корридона. Лицо его прояснилось, улыбка тронула губы.

– Вы, безусловно, правы. Это единственный путь. Если они узнают о нашем разговоре, то, пожалуй, поверят вам… Игра очень опасная, но рискнуть можно.

Корридон усмехнулся:

– Черт побери! А я надеялся увидеть вас в гневе. На этот раз надо быть поосторожней. В качестве приманки придется использовать вас.

– Верно. Я приготовлюсь. Вы расскажете все, что знаете, и это должно быть правдой. Они станут проверять и, не дай бог, заподозрят во лжи. Зато если вас примут, вы сумеете разузнать о них все. Только одна просьба – не втягивайте в дело Марион. Не хотел вам говорить, однако признаюсь – она моя племянница, и я очень люблю ее.

– Я тоже не хочу выдавать ее. Я не продаю друзей. Но если спросят – скажу. Лучше уберите ее подальше и спрячьте так, чтобы нельзя было найти.

Ричи кивнул:

– Вы правы. Я уберу ее. – Он вновь пристально посмотрел на Корридона. – Простите, что разговаривал с вами грубо. Беру свои слова назад. Вы ничуть не изменились.

Корридон улыбнулся:

– Что ж, я пошел. Уходя, захватите с собой Марион. Она не будет здесь в безопасности и часа. – Они обменялись рукопожатиями. – Пока, полковник. Скоро я подарю вам их скальпы. И это не будет стоить ни пенса. Я сделаю это ради собственного удовольствия.

– Желаю удачи, Мартин. Будьте осторожны. Если понадобится помощь, вы знаете, где меня найти. Думаю, Марион была бы рада с вами проститься.

Корридон покачал головой:

– Нет. Сейчас у меня есть подружка, и я не хочу другой. – Он усмехнулся. – Беда в том, что ваша племянница красива. Вы это знаете, полковник? Я мог бы влюбиться в нее, это мой тип женщины. Поэтому чем меньше я буду ее видеть, тем лучше для нее… и, возможно, для меня.

Марион, подслушивая за дверью, покраснела. То ли от возмущения, то ли от удовольствия.

Корридон нажал на кнопку звонка. По дороге к квартире Лорин ему дважды пришлось спасаться: один раз – от патрульной машины, второй – от детектива в штатском, который решил лично арестовать его. От патрульной машины он спрятался за садовой оградой и просидел минут двадцать. От детектива отделался быстрее – ударил его в челюсть, и этого оказалось достаточно.

Он прислушался к хриплой трели звонка. Интересно, одна ли Лорин…

Из-за двери раздался ее голос:

– Кто там?

– Это я, милая, открой.

Лорин открыла дверь. В ночном халатике она казалась маленькой и очаровательной, но взгляд у нее был испуганный.

– Мартин! В такое время. Три часа ночи…

Он шагнул в переднюю и закрыл дверь.

– Я знаю. – Он втолкнул ее в гостиную. – Мне надо воспользоваться твоим телефоном. Иди приготовь кофе.

– Мартин, ты с ума сошел! Ты не должен…

Корридон схватил ее за руки.

– Я не шучу, Лорин. Это очень серьезно. Номер телефона твоего брата, быстро!

– Отпусти! Как ты смеешь…

– Номер брата!

– Беркли 54–45. Но зачем тебе Слейд? Что случилось?

– Твой милый братец и его дружок устроили так, чтобы меня обвинили в убийстве. – Корридон, набрал номер, который она сообщила. – Не стой столбом, приготовь кофе. И оденься – твой халат неприличен.

Лорин не шевельнулась. Сложив руки на груди, она стояла посреди комнаты и смотрела на него широко раскрытыми глазами.