Роммель также имел около 50 совершенно устаревших Т—II. Модель № была вооружена всего лишь 20–мм пушкой, весила только 10,5 тонн и имела очень слабую броню, которую пробивал любой вражеский снаряд. К 1942 году их использовали в качестве разведывательных машин или как танк ограниченной поддержки пехоты.

Если немецкие танки выглядели средненько, то итальянские танки (как и вся итальянская техника) были откровенно плохими. Два основных танка — М–13/40 и М–14/41 — весили 13,5 и 14,7 тонн соответственно. Они были вооружены 47–мм пушкой с малой начальной скоростью, имели максимальную толщину брони всего 40 мм, а их скорость по пересеченной местности не превышала 8 Миль/час. Вдобавок Cairo Armato M–13/40 уже через 30 минут страшно перегревался. Итальянские танки все называли самоходными гробами. В Африканском корпусе даже бродила шутка:

Вопрос: Какие солдаты самые смелые в мире?

Ответ: Итальянские.

Вопрос: Почему?

Ответ: Потому что они идут в бой с тем оружием, которое имеют.

Однако Эрвину Роммелю было не до смеха. В узком кругу он заявил, что у него волосы встали дыбом, когда он ознакомился с техникой, которую Муссолини прислал своим войскам. Однако Роммель уважал простого итальянского солдата, как и большинство «африканцев». Они знали, что рядовой итальянской армии является продуктом архаичной классовой системы, где заслуги и дарования не играют никакой роли. Вольф Хекманн писал, что в итальянской военной иерархии «проходила резкая граница между господами, отдающими приказы, и безликой массой пушечного мяса». Офицеры (которые в большинстве своем были аристократами) наслаждались всеми мыслимыми удобствами, хорошим питанием и передвижными борделями. Рядовые питались чем попало и как попало, если питались вообще. К 1943 году большинство итальянских солдат оказалось в буквальном смысле этого слова босыми. Поэтому не приходится удивляться тому, что моральный дух итальянцев был низок, и очень часто они сражались не слишком хорошо.

С другой стороны, итальянский солдат показывал себя с самой лучшей стороны, если командование проявляло хотя бы минимальную заботу о нем. Например, Роммель, который плохо говорил по—итальянски, но все—таки пытался делать это, часто присоединялся к итальянским солдатам во время завтрака или обеда. Он сидел на земле вместе с ними, шутил и с наслаждением поглощал паек итальянского рядового. В результате Роммель пользовался огромным уважением итальянских солдат.

* * *

Прибытие большого количества «Грантов» привело к очередной реорганизации британских бронетанковых бригад. Теперь появилась возможность вооружить каждый полк только одним типом танков, что давало большие преимущества, но существовали чисто психологические факторы, по которым требовалось придать каждому полку хотя бы по несколько «Грантов». В результате командование 8–й Армии решило, что часть полков должна иметь по 2 эскадрона «Крусейдеров» и 1 эскадрону «Грантов», тогда как другие — по 2 эскадрона «Грантов» и 1 эскадрону «Стюартов». В конце концов, в 4–й бронетанковой бригаде на 1 «Грант» приходилось по 2 «Стюарта», во 2–й и 22–й бронетанковых бригадах на 2 «Гранта» приходилось по 1 «Стюарту», в 1–й армейской танковой бригаде имелись 2 полка «Матильд», а в 32–й армейской танковой бригаде имелись 2 полка «Валентайнов» и 1 полк «Матильд». Вдобавок 1–я и 8–я бронетанковые бригады, которые не участвовали в сражении на линии Газала, были раздерганы по кускам, чтобы обеспечить подкрепления и восполнение потерь. Это была более чем сомнительная практика, так как два хорошо обученных соединения были фактически распущены, чтобы обеспечить пополнения дезорганизованным и разбитым в сражении частям. В этом случае не могло идти речи о сохранении целостности соединения, которая является очень важным фактором во время боя.

Генерал Окинлек позднее заявил, что 8–я Армия «несомненно имела большое численное превосходство» в танках и «гораздо более крупные резервы танков, чем противник». Различные источники дают не слишком разнящиеся цифры, но даже если не учитывать оборонительный потенциал укреплений линии Газала, союзники имели превосходство в танках 2:1. Силы первой линии Танковой армии Меллентин оценивает в 333 немецких и 228 итальянских танков против 900 британских танков. Цифры генерала Плэйфера практически такие же. Официальная британская история дает превосходство союзников в 849 танков против 560.

Танковые силы противников в мае 1942 г.

Цифры Плэйфера могут в некотором отношении ввести в заблуждение, так как они не учитывают качество танков, участвовавших в сражении. Например, итальянские танки были почти бесполезны. Если учитывать только германские танки, то Роммель имел почти втрое меньше сил: 282 танка против 849.

В отношении личного состава силы противников были почти равны: 100000 человек в 8–й Армии против 90000 в Танковой армии. Но и здесь следует учитывать низкую боеспособность итальянских частей. Многие итальянцы потеряли веру в свое правительство и свое военное командование. Они совсем не намеревались участвовать в жестоких боях, которые начинал Роммель. Лису пустыни отчаянно не хватало людей в ключевых подразделениях — пехотных батальонах. Например, в 90–й легкой дивизии в середине мая численность пехотной роты составляла всего 50 человек — не более половины штатного состава. Некоторые итальянские пехотные дивизии тоже имели не более половины положенной численности.

Поэтому союзники, кроме превосходства в танках, имели значительное численное превосходство практически во всех отношениях. В бронеавтомобилях они превосходили противника в 10 раз. В артиллерии соотношение составляло 8: 5 в их пользу. Королевские ВВС имели 604 самолета против 542 итало—германских самолетов. Но это превосходство можно было считать еще более серьезным, учитывая низкое качество итальянской техники. С другой стороны, немцы имели около 120 истребителей Ме–109, которые значительно превосходили «Харрикейны» и «Киттихоки» ВВС Пустыни. (Лучший английский. истребитель «Спитфайр» еще не начал поступать в Африку.) Кроме того, немецкие летчики были значительно лучше подготовлены к действиям по поддержке войск. Поэтому можно сказать, что Люфтваффе имели равенство в силах с противником, а при определенных условиях даже были способны добиваться локального превосходства в воздухе.

Многие историки не сумели правильно оценить важную роль артиллерии в ходе этой кампании. (Увы, это относится и к предыдущим работам автора этой книги.) Однако именно артиллерийский огонь нанес огромные потери обеим сторонам в Западной Пустыне. Каменистая почва пустыни почти не поглощала ударную силу взрыва, поэтому смертоносные осколки и обломки камней летели в разные стороны. К несчастью, условия пустыни были обоюдоострым оружием. При каждом выстреле вокруг орудия поднималось огромное облако пыли, что очень облегчало ведение контрбатарейного огня.

И опять—таки, благодаря налаженному взаимодействию разных родов войск, немцы лучше использовали свою артиллерию, чем союзники. Кроме того, командование немецкой артиллерией было облегчено тем, что все орудия Танковой армии были сосредоточены в одном Artillerie—Kommandeur 104 (104–е артиллерийское командование). Хотя результаты такой структурной организации оценить непросто, как, скажем, итоги атаки танкового полка, артиллерия очень часто решала исход боя в пользу Роммеля.