Несмотря на нервное начало, Беатрисс всё очень, ну просто очень понравилось… Это ведь была не обычная прогулка по пляжу, доступная любому куклоиду, а настоящий Королевский Променад. Сколько шума, суеты, как громко хлопал на ветру тент, влекомый на приличной высоте десятком летучих гвардейцев! А сколько удовольствия получила Беатрисс при виде шарахающихся от торжественной процессии простых горожан! И еще их завистливые взгляды, которых они не могли оторвать от ее потаскушки. Даже Пинок при виде бабочки-металлик поощрительно кивнул, а уж он-то в потаскушках очень даже понимал.

Потом лепили куличики — на скорость и прочность, строили замки — кто выше. А Пинок возле каждого строения складывал очаг из прибрежной гальки. Получалось очень мило — любил он это дело и про себя называл Королевским Промыслом.

Лайле тоже бы все действо понравилось, если бы не тягостные воспоминания о последнем разговоре с Пинком. Она категорически противилась идее окраски Карлсонов, следовательно, надлежало что-то придумать до окончания Променада.

Томми грустил, хотя по нему это было не заметно. Он ничего не имел против общества Лайлы, но разве можно сравнивать ее с Беатрисс! Положа лапу на сердце, он честно мог сказать, что такого красивого куклоида он за свою долгую жизнь не видел. Но приблизиться к Беатрисс не мог. Не положено было. А Пинок ни на секунду от нее не отходил.

Решив отвлечься от недостижимой цели, Томми изо всех сил старался помочь Лайле в строительстве очередного замка. Но дело у них не ладилось: Томми оказывал только механическую подмогу — прислонится к стенке и стоит, задумчиво глядя за горизонт, а что там с этой стенкой, ему не интересно, а Лайла, погруженная в размышления, просто поколачивала ладошкой по влажной песочной лепешечке, досыпала еще немного песка, все меньше… все выше… пока не получился гладкий и очень аккуратный конус. Она обошла его, убедилась в идеальности формы и вдруг расхохоталась довольно громко и бросилась к Томми. И что-то горячо зашептала ему на ухо, не забывая это ухо заинтересованно поглаживать, теребить, оттягивать бархат, а другой рукой победно размахивать.

Позиция носа Кука XII во время этого тайного — на глазах у всего общества — разговора несколько раз менялась. Однако Беатрисс носовой азбукой еще не владела, Томми стоял к Пинку спиной, а Лайла в силу своей открывшейся прозорливости догадаться бы могла, но пребывала в плену идеи, которую низлагала в бархатное медвежье ухо.

Чувствовал Пинок, носом чуял, что Лайла интригует по парикмахерской части. Сам во все время прогулки думал, как бы половчее с Карлсонами поступить. И срок, на размышления отпущенный, сокращался довольно быстро.

Он даже сделал несколько мелких шажков в сторону Лайлы — вдруг удастся хоть словечко подслушать, но вспомнил о королевском величии и сказал: «Больше двух — говорим вслух!»

Лайла сразу от Томми отскочила, а он задумчиво расправил помятое ухо.

— Ну? И о чем разговор имели? — спросил Пинок, держа в поле зрения обоих подозреваемых.

— Ах, Пиночек, я просто поделилась своим восторгом от общества, от замков и от… вообще.

— А чего это ты с медведем делишься?

— Хотела сначала посоветоваться, как лучше выразить. — Она быстро взглянула на Томми, тот молча кивнул. — Я же, Пиночек, правил не знаю пока.

— Сказала бы как можешь, — недовольно прошипел Кук. — Или ты меня боиш-ш-шься?

— Я… я… не боюсь, я преклоняюсь и трепещу.

— Вот это правильно! Чего тебе бояться? Ну, на Свалку отправлю раньше времени. Так это же наша Родина! — И Пинок довольно захохотал.

Смех Кука подхватили оловянные солдатики и карлсоны, что входило в их обязанности. Они так старались, что закачался переносный тент. Но общее служебное веселье тут же и закончилось, потому что Кук продолжил тираду:

— Только я тебе совсем не верю, куколка! Ну! — И он требовательно замолчал.

— Ой, Пиночек, как ты всё узнаёшь! Что значит — король! Я прям поражена!

— Короче, куколка!

Голос Пинка звучал зловеще, но Лайла нашла в себе силы приблизиться к повелителю.

Дальше все произошло само собой — Томми прыгнул вперед, схватил Беатрисс за руку и оттащил от Пинка, а освободившееся место заняла Лайла, солдатики построились у самой воды.

Пинок подтянул Лайлу поближе к себе и прошипел:

— Без фокусов, куколка, быстро говори, что придумала.

Беатрисс была недовольна происшедшей перестановкой — место около Пинка, мечта всех жителей Кукборга, должно было принадлежать ей, уже принадлежало во все время Променада. Так она считала. А потому недовольно воззрилась на Томми и демонстративно потерла руку:

— В чем дело, Томми? Вы чуть не сломали мне руку насовсем! И эта стриженая выскочка сразу влезла на мое место.

— Извините, Беатрисс, я не хотел причинить вам…

— Но зачем, зачем вы меня вырвали из общества?

— Беатрисс, я все вам объясню. Давайте только отойдем от них.

Пока Томми волок упирающуюся Беатрисс подальше от свиты, горькая мысль заполнила его бархатную голову: «Нет совершенства в этом мире. Такая красавица и ровно ничего не понимает. А могла бы сказать „спасибо, Томми“, ни у кого не получается так искренно. Не понимает, что я ей жизнь продлил. Какая тоска… Эх, если бы можно было начать сначала. Снова на Свалку, только на другую. Там наверняка есть какой-нибудь Кукборг, но лучше. А может быть, уговорить Беатрисс и вдвоем отсюда?..»

— Ну что же вы молчите, Томми. Объясните, в конце концов, что происходит? — И Беатрисс так посмотрела на Томми, чтобы он понял: нежность, окутывающая их отношения, может испариться.

Ох, этот взгляд! Томми он доконал. И он в подробностях изложил Конституцию в части, трактующей преступления и наказания: «Считается ШП и карается в том числе: случайное нахождение около Короля во время личного разговора с третьим лицом; распространение информации о решениях, принятых Королем; а также всё, что таковым сочтет Король».

Беатрисс не поняла почти ничего и чуть не заверещала от возмущения, но сдержалась, извернулась и… попыталась сделать Томми замечание:

— Все-таки вы просто медведь, хоть и образованный! Выбирайте слова, разговаривая с дамой! — Помолчала секунду, чтобы продолжить наскок, но любопытство одолело ее. — А что такое ШП?

— Шпионаж в Пользу. — Томми боялся сказать лишнее слово, только бы не вызвать еще одну гневную тираду.

— В чью Пользу?

— Это не имеет значения. Главное, что ШП карается.

— Больно?

— Кому как. На самом деле в Кукборге предусмотрено только одно наказание. Что бы ни сделал — на Свалку.

— Но почему, почему? Ведь бывают совсем маленькие проступки. Что же, сразу на Свалку? Вот моих сестер в прошлой жизни, например, ставили в угол. Они брали меня с собой, и мы прекрасно проводили время.