Папа возвращается с извивающимся в руках Джейми и говорит:

– Нужно убираться отсюда, пока Джейми не выкинул еще что-нибудь.

Мы втроем крепко обнимаемся, Марго шепчет мне «будь сильной», и я киваю, а потом они с папой уезжают в аэропорт.

Еще очень рано. Раньше, чем мы обычно просыпаемся в школу, поэтому я пеку нам с Китти банановые панкейки. Она погружена в свои мысли, и мне дважды приходится спрашивать ее, сколько штук делать на ее долю. Я пеку несколько лишних и заворачиваю их в фольгу, чтобы угостить Питера по пути в школу. Затем я мою посуду и даже отправляю электронное письмо Джанетт из Бельвью, и моментально получаю ответ. Она говорит, что заместительница Марго ушла месяц назад, поэтому я как раз вовремя. «Приходи в субботу, и мы обсудим твои обязанности».

Я чувствую, что наконец-то сделала что-то полезное. Проявила себя. Я все смогу.

Поэтому, когда этим холодным январским утром я захожу в школу, держа Питера за руку, полная банановых блинчиков, с новой работой и в полосатом свитере Марго, который она мне оставила, я чувствую себя хорошо. Даже замечательно.

Питеру нужно зайти в компьютерный класс, чтобы распечатать задание по английскому, так что первым делом мы идем туда. Он вводит пароль, и я громко ахаю, когда вижу обои рабочего стола.

Кто-то сделал скрин-видео в джакузи: я сижу у Питера на коленях в красной фланелевой ночнушке, юбка задралась у меня на бедрах. Сверху подпись: «ГОРЯЧИЙ СЕКС В ГОРЯЧЕМ ДЖАКУЗИ». И внизу: «ВЫ ВСЕ ДЕЛАЕТЕ НЕПРАВИЛЬНО».

– Какого черта? – бормочет Питер, оглядывая компьютерный класс.

Никто не поднимает головы. Он подходит к другому компьютеру – та же картинка, другая надпись. «ОНА НЕ ЗНАЛА, ЧТО В ВОДЕ ОН СЪЕЖИВАЕТСЯ» – наверху. «ОН ДОВОЛЬСТВУЕТСЯ ТЕМ, ЧТО СМОГ ПОЛУЧИТЬ» – внизу.

Мы стали мемом.

На протяжении нескольких дней эти картинки появляются повсюду: в лентах Инстаграма, на стенах в Фейсбуке.

На одной из них мастера фотошопа дорисовали танцующую акулу, на другой к нашим телам приделали кошачьи головы.

А еще на одной просто подписали «БИКИНИ АМИШЕЙ».

Друзья Питера из команды по лакроссу считают, что это уморительно, но клянутся, что не имеют к этим картинкам никакого отношения. В столовой Гейб оправдывается:

– Я даже фотошопом пользоваться не умею!

Питер отправляет в рот сразу половину сэндвича.

– Ладно, но кто тогда это делает? Джефф Бардуго? Картер?

– Чувак, я не знаю, – говорит Деррил. – Это же мем. Любой может внести свою лепту.

– Признайте, что с кошачьими головами вышло смешно, – говорит Гейб.

Потом поворачивается ко мне и добавляет:

– Прости, Лардж.

Я молчу. С кошачьими головами действительно получилось забавно. Но в целом – совсем нет. Сначала Питер пытался отшучиваться, но прошло уже несколько дней, и я вижу, что его это достало. Парень не привык быть предметом насмешек. Я, правда, тоже, но лишь потому, что раньше на меня вообще никто не обращал внимания. А с тех пор, как я с Питером, меня заметили. И лучше бы не замечали.

Днем в актовом зале проходит собрание старшеклассников. Рина Патель, президент нашего класса, выступает с презентацией по насущным вопросам: сколько денег мы собрали на выпускной и куда можно поехать всем классом после окончания школы. Я пониже сползаю в своем кресле, радуясь передышке, пока никто не смотрит на меня, не шепчется и не осуждает.

Рина кликает на последний слайд, и тогда это случается. Из колонок вырывается песня «Я такой горячий», и мое видео, наше с Питером, транслируется через проектор. Кто-то скачал его из Инстаграма Анонимки и наложил собственный саундтрек. Видео также смонтировали, поэтому я с утроенной скоростью скачу у Питера на коленях в такт музыки.

О нет, нет, нет, нет. Пожалуйста, нет!

Все случается одновременно. Народ визжит, смеется, показывает пальцем и кричит «О-о-о!», мистер Васкес вскакивает, чтобы отсоединить проектор, а Питер бежит на сцену и выхватывает микрофон из рук ошарашенной Рины.

– Тот, кто это сделал, жалкий кусок дерьма! И, хоть никого из вас это не касается, мы с Ларой Джин не занимались сексом в джакузи!

У меня звенит в ушах. Все крутятся на своих местах, чтобы посмотреть на меня, а потом поворачиваются обратно, чтобы посмотреть на Питера.

– Мы просто целовались, так что отвалите уже на хрен!

Мистер Васкес, куратор старших классов, пытается отобрать у Питера микрофон, но тот оказывается проворнее. Он поднимает микрофон выше и кричит:

– Я найду того, кто это сделал, и надеру ему задницу!

В потасовке он бросает микрофон. Все смеются и аплодируют. Питера под руки уводят со сцены, и он бешеными глазами смотрит в зал. Он ищет меня.

Собрание срывается, поток учеников льется из дверей, но я остаюсь сидеть, вжавшись в кресло. Крис замечает меня и подходит со светящимся лицом. Она хватает меня за плечи.

– Ох, это было нечто! Он дважды выругался!

Кажется, я все еще в шоке. Кадры наших с Питером утех в джакузи только что транслировались на экране. Их видели все. И мистер Васкес, и семидесятилетний мистер Глиб, который даже не знает, что такое Инстаграм. Единственный страстный поцелуй в моей жизни видела вся школа.

– Лара Джин! – Крис трясет меня за плечи. – Все нормально?

Я безмолвно киваю, и она меня отпускает.

– Интересно, как он собирается «надрать задницу» тому, кто это сделал? Хотела бы я на это посмотреть! – Она фыркает и откидывает голову назад, как дикий жеребец. – Он что, совсем дурак, если думает, что видео выложила не Джен? Да уж, бедняга, похоже, совсем слепой, – Крис резко замолкает и пристально смотрит на меня. – С тобой точно все нормально?

– Нас все видели.

– Да… это отстой. Уверена, здесь тоже Женевьева постаралась. Небось подговорила одну из своих фавориток переделать презентацию Рины. – Крис с отвращением качает головой. – Вот ведь стерва! Но я рада, что Питер так бурно отреагировал. Не хотелось бы его хвалить, но это был благородный поступок. За меня никто еще так не заступался.

Я знаю, что она думает про первый год в старшей школе, когда один парень рассказывал всем, что Крис дала ему в раздевалке. И я думаю о миссис Дюваль, о том, что она говорила. Она, наверное, приравнивает Крис к любительницам вечеринок, которые спят со всеми подряд и в подметки не годятся тем, кто «лучше этого». Но она не права. Мы все одинаковые.

Когда после уроков я выхожу из класса, у меня в сумочке вибрирует телефон. Это Питер.

Меня выпустили под залог. Встретимся в машине!

Я бегу на парковку, где Питер ждет меня в своей машине с включенной печкой. Улыбаясь мне, он говорит: