– Эх, – художник, не отрывая глаз от Вики, водил карандашом по бумаге, – да я просто уверен в том, что так все и есть, деточка. Каждое утро в зеркале я вижу какого-то старика, который украл мою личность. А что я могу поделать? Мои миры – это мои картины, мои иллюстрации. Я проживаю каждую книгу, как новую жизнь. Создаю свои Вселенные, и мне грех жаловаться на мироздание.

– На Первородного? – не удержалась Вики.

– Что-что?

– Простите. – Вики почувствовала, что ее несет и она не может сдержаться. – Я знаю мир, в котором вы – могущественный маг, а ваша квартира ведет в волшебный мир с чудесными существами, где нет никаких земных законов и все счастливы или так, хотя бы, кажется.

– У вас очень образное мышление, дитя мое. – Труготу нравилась беседа, и она совершенно не мешала ему заниматься любимым делом. – Вам нужно писать книги. Конечно, я маг. Каждый творец – маг. Мои творения – это волшебный мир, куда каждый может попасть с моей помощью.

Спорить с мудрецом без явных доказательств было бесполезно и бессмысленно. Вики умолкла, мучительно собираясь с мыслями. Сгорбившийся над столом Тругот делал набросок за наброском, а девочка рассматривала картины, висящие за его спиной. Вот фиолетовая гора, на которой происходит веселый шабаш каких-то немыслимых крылатых существ, вот наводнение в игрушечном городе, вот разряженная франтом горилла на помпезном балу, война клоунов, а вот… Черт побери! Вики обожгла ногу выплеснувшимся чаем. Но внутри ее обожгло гораздо сильнее. Обидой и надеждой одновременно.

– Зачем вы меня обманываете! Как вам не стыдно! Вы все знаете и помните! – Вики показывала пальцем на большую картину в углу комнаты.

Картина висела там так давно, что левый верхний угол весь зарос серой лохматой паутиной. Тругот смешно дернулся от ее крика и вскочил из-за стола, пугливо оглядываясь, словно ожидая увидеть там нечто страшное.

– Эти три карусели в небе, одна в виде торта, и эти две фигурки влюбленных, обнимающихся в небе над ней! – торжествовала Вики. – Только не говорите, что вы не знаете, кто это!

На ее крики в комнату приковыляли Джозефина с Доротеусом. У обоих был перепуганный вид.

– Немедленно прекратите кричать! Ваши фантазии переходят все дозволенные границы. Гаврик – старый, больной человек, а вы кричите на него, как на нашкодившего мальчишку! Стыдно, милочка! Я вынуждена указать вам на дверь.

– Ах, это? – Тругот, как загипнотизированный, смотрел на картину, силясь понять, что так вывело из себя его гостью. – Это писал мой отец. Причем еще до моего рождения, дитя мое. Вы какая-то неуемная фантазерка! Посмотрите – вот дата.

– Ничего я не буду смотреть. Все понятно. Вы все просто издеваетесь надо мной. Пытаетесь свести с ума. Участвуете в заговоре! Вступили в преступный союз с врагами Трона. Ничего. Каждому воздастся! – Вики с грохотом поставила недопитую чашку чаю на стол, залив лежащие рядом эскизы, и устремилась к выходу.

Гнев переполнял ее, подобно Тори из давешнего сна.

– Возьмите свой портрет, милочка, – услышала она уже в дверях.

– К черту портрет! Мне пора. А вам должно быть стыдно за вранье.

Вики выбежала на лестницу, по дороге натягивая пальтишко.

– Надо же. Такая красивая и при этом совершенно безумная! Бедная девочка. Афф, – услышала она за спиной.

Вики могла бы сейчас поклясться, что это сказал пудель Доротеус, стоя в распахнутых дверях теперь уже ненавидимой ей квартиры плута и обманщика Тругота.

Дворцовая площадь в Астралии

Совещание верховного совета ведьм в расширенном варианте шло полным ходом. Все витчхантерские ордена Санкт-Петербурга в полном составе топтались на пустынной и туманной Дворцовой площади. Пустой она была не благодаря раннему зимнему утру, а лишь потому, что дело происходило в Астралии. Каждый витчхантер был встречен на входе в квартиру Тругота стоящими на посту Ваней и Катей и отмечен с тыльной стороны ладони печатью с зелено-черным Уроборосом. Сегодня в Астралию попадали только так, а еще сбор был строго обязателен. Все витчхантеры явились без опозданий и лишних вопросов. «Прощание с Великой матерью, а также дело вселенской важности!» – сообщил главам орденов, Ратибору и Карлу Ивановичу, принесший им повестки сбора Магистр Филантроп. Такой повестки в Петербурге не помнил никто, а ведь многим из посвященных было гораздо больше лет, чем городу, которому они служили.

И вот теперь они плотными рядами окружили Александрийский столп. Двести посвященных без малого, все витчхантеры Питера, слушали речь шестнадцатилетней ведьмы, последние три месяца постоянно становящейся главной героиней всех мистических событий в городе. Прислушивались к ее речи и статуи на Зимнем дворце. Даже ангел на столпе чуть склонил голову, чтобы лучше слышать ее. Ведь эта Историческая Поворотная Речь должна была изменить ход событий и порядок вещей, как в реальном мире, так и в Астралии. Во всяком случае, так анонсировала свое выступление неистовая фурия, наворачивающая в морозном воздухе круги у заиндевевшего столпа.

Но начала она говорить, восседая на обсидиановом троне Королевы, у подножия которого стоял открытый гроб Великой матери. Массивный гроб из черной яшмы, в который никому не хотелось заглядывать. Виктория сидела на троне, не будучи коронованной, что само по себе было кощунством и святотатством. Но когда до всех (в том числе ее родителей, стоящих впереди бойцов Уробороса в черно-зеленых одеждах ордена) начал доходить смысл ее слов, стало понятно, что отныне понятия кощунства и святотатства сильно изменятся, расширятся и расплывутся.

Произнося речь, Виктория Адамсон в черном длинном платье и с черненой серебряной короной на голове, сияющей Голубым Карбункулом, не усидела на троне. Распалившись от собственных слов, она взлетела, чтобы продолжить жечь сердца пришедших своей пламенной речью. Она говорила о священной войне, которую объявил магии объявившийся на Земле Создатель. О продавшихся ему Древних и подлых предателях среди витчхантеров, которые убили ее бабушку. Как вы поняли, это вовсе была не поминальная речь.

– Лукавый Создатель иллюзий, имя которому лжец и обманщик, снова лелеет мечту вернуть Хаос на трон и уничтожить Первородного и его замысел, – громом гремел голос девочки посреди огромной площади, пережившей три революции. – Мы с вами, витчхантеры Санкт-Петербурга, отныне – последний оплот и надежда Первородного. Древние – алчные жалкие сибариты, купленные лжецом на корню, и мы с этого дня должны перестать подчиняться им. С сего момента у вас больше нет обязательств перед ними, как и перед жалкими людьми, которые ничем не могут нам помочь в этой битве с надвигающимся Хаосом. Люди будут рады питаться иллюзиями Создателя, они с удовольствием примут его мир и сгинут в Хаосе, если мы единым фронтом не выступим против Древних под знаменами Первородного! Они, эти древние предатели, уже убили Великую мать, подло пробравшись к ней в больницу. Чего еще нам ждать? Они перебьют нас по одному, если мы не примем вызов и не вступим в бой! И в этот бой поведу вас я, ваша королева Виктория! Помазанная на царство самим Первородным!