25 марта 1572 года Дмитрий Иванович и Борис Федорович Годуновы вместе передали в Ипатьевский монастырь свою плесскую вотчину «на Костроме»: «что у нас деревенька вотчинная, искони вечная деда нашего и отца нашего благословения по духовным грамотам»[128]. Большинство исследователей называют Д. И. Годунова дядей Бориса Годунова. Однако в тексте Бархатной книги было «по росписи пополнено ж»: «А у Ивана Иванова сына дети: Федор, бездетен; да Василей; да Дмитрей Иванович, был в Боярях; а у Дмитрея сын Иван, бездетен». Тогда получается, что Дмитрий Иванович — сын Ивана Ивановича Чермного, двоюродный брат, а не дядя Бориса Годунова! Авторами этого генеалогического дополнения были в конце XVII века Григорий и Дмитрий Годуновы, подавшие росписи в Палату родословных дел. Однако документ на вотчину точно передает их родство[129].

Быстрое продвижение Годуновых в чинах объясняется еще одним решением царя Ивана Грозного, который предназначил его сестру Ирину Годунову в жены царевичу Федору. Оказывается, Ирина попала во дворец очень рано. В «Утвержденной грамоте» 1598 года с целью обосновать права Бориса Годунова на престол рассказывалось, что это случилось, когда ей было всего семь лет. Тогда же и ее брат Борис Годунов испытывал покровительство Ивана Грозного: «при его царьских пресветлых очех был всегда безотступно по тому же не в совершенном возрасте, и от премудрого его царьского разума царственным чином и достоянию навык»[130]. Это свидетельство никто из многочисленных врагов Бориса Годунова не оспаривал ни тогда, ни позже. Рассчитать время появления Ирины Годуновой во дворце можно, хотя точная дата ее рождения неизвестна[131]. Царевич Федор родился 31 мая 1557 года, Р. Г. Скрынников считал их ровесниками с Ириной Годуновой (правда, не приводя для этого в обоснование никаких фактов)[132]. Получается, что Ирина, а вместе с нею и Борис попали во дворец около 1564 года. Нет ясности и со временем свадьбы царевича Федора и Ирины Годуновой. С. Ф. Платонов с осторожностью относил их брак к 1580 году[133]. С. Б. Веселовский связывал с этим событием получение боярского чина Борисом Годуновым в 1578 году[134]. И лишь публикатор новонайденного «Пискаревского летописца» О. А. Яковлева установила, что свадьба 17-летнего царевича Федора и Ирины Годуновой состоялась не позднее начала 1575 года[135]. Она обратила внимание на сведения о надписях на покровах Пафнутьево-Боровского и Троице-Сергиевского монастырей, собранных еще в XIX веке архимандритом Леонидом. Царские вклады — великолепное шитье на гробницы чудотворцев — датируются, соответственно, 5 марта и 3 мая 1575 года, и в них Ирина Годунова уже названа женой царевича Федора. А ведь на то, чтобы изготовить этот заказ в царских мастерских, тоже требовалось время. Даже запись «Пискаревского летописца» о браке царевича Федора стоит в контексте описания более ранних событий 1573 года: «Того же году царь и государь великий князь Иван Васильевич всеа Русии женил сына своего царевича Федора Ивановича, а взял за него дочерь Федора Годунова Ирину». Английский купец и дипломат Джером Горсей в своих записках помещает известие о женитьбе младшего сына Ивана Грозного вслед за рассказом об опале новгородского архиепископа Леонида, возможно, случившейся в том же 1573 году[136]. Интересно, что Горсей ссылается на бывший в его распоряжении «оригинал» какой-то длинной речи царя, прозвучавшей на общем соборе «князей и духовенства», где царь снова обрушился на своих изменников и настоял на том, чтобы женить своего младшего сына, несмотря на то, что он был «прост умом». Решающим же обстоятельством стало то, что «его старший сын не имел потомства»[137].

Следовательно, Ирина Годунова к моменту заключения брака должна была около десяти лет находиться во дворце до своей свадьбы с царевичем Федором. Рядом с нею на глазах Ивана Грозного мог жить и ее брат. Это совпадает и с известным из разрядов началом службы Бориса Годунова в 1567 году, когда ему исполнилось пятнадцать лет, и в целом с возвышением в начале опричнины рода Годуновых. В итоге все произошло по меткому слову их далекого предка Федора Сабура, говорившего про одного боярина, вступавшего в родство с великим князем: «Бог у него в кике!» (Спор у бояр, как обычно, шел о местах, и на новую лестницу чинов больше повлияла «кика» — головной убор жены, а не ее муж-боярин, оспаривавший первенство за великокняжеским столом по праву своего происхождения.)

Предусмотрительность царя Ивана Грозного проявилась в том, что его сыновья, Иван и Федор, не должны были сталкиваться по поводу царского наследства. В своей духовной грамоте 1572 года царь поручал старшему брату заботиться о младшем и заповедовал царевичу Федору: «А учнешь ты, сын мой Федор, под сыном под Иваном государств его подыскивать, или учнешь с кем-нибудь ссылатися на его лихо, тайно или явно, или учнешь на него кого подъимати, или учнешь с кем на него одиначитися, ино по евангелскому словеси, Федор сын, аще кто не чтит отца или матерь, смертью да умрет»[138]. Важно было сделать так, чтобы родство с царской семьей не стало поводом для соперничества; мало того, надо было еще навсегда исключить возможную вражду братьев и их потомства. Кроме того, царь Иван Грозный должен был позаботиться, чтобы и родственники царевичевых жен не переругались друг с другом, споря о местах при его наследниках. Не придумал ли тогда царь стройную родословную конструкцию, женив одного царевича на представительнице старшей линии рода — Евдокии Сабуровой, а другому царевичу подобрав невесту из младшей ветви того же рода — Годуновых? Например, в разряде свадьбы царя Ивана Грозного с Марфой Собакиной в октябре 1571 года Иван Сабуров — первый дружка царя, Борис Годунов был ниже его — первым дружкой царицы. Впрочем, если такой план существовал, то недолго. Потому что нетерпеливый царь Иван развел царевича Ивана Ивановича с его первой женой Евдокией Борисовной Вислоуховой-Сабуровой. Ее постригли в монастырь через год после свадьбы с царевичем[139].