— Я люблю другого, Леш. Вот, почему не даю тебе второго шанса. Даже если я закрою глаза на твою измену и придумаю твоему поступку тысячу оправдывающих причин, я не смогу играть с тобой в любовь.

— Другого, — он повторяет за мной и смотрит куда-то вперед. Взгляд просто растворяется.

— Прости, Леш, — мои извинения ударяются о него как об стену и летят вниз.

— Это я виноват, Ань. Тебе не за что извиняться.

Ничего не поделать. В этой ситуации никто не в выигрыше. Лёша сам загубил наши отношения, а я не хочу стать следующей Светой для Демида. Рабочие отношения должны оставаться таковыми, чтобы не было неловких ситуаций, интриг и разбитых по итогу сердец, за которыми следует крах карьеры и репутации.

Пока я слушаю врача Оли, мой телефон разрывается. Ваня просил меня помочь с переводом документов, а я совсем об этом забыла. Видимо, пришло время напомнить.

Оставляю подругу и выезжаю с больницы. С трудом добираюсь до офиса. Слабость темными кругами переносится в глаза. Периодически мое состояние сопровождается головной болью. Я помогаю Ване с договорами, но понимаю, что мне нужна небольшая передышка. Пока стою на маленькой кухне и жду свой кофе, пишу Лёше, чтобы он забрал меня через час. Я знаю, что домой сама уже не доберусь.

Возле аппарата с кофе обычно бывают маленькие шоколадки в вазе. Но, как назло, сегодня нет ни одной.

— Аня, зайди потом ко мне в кабинет, — я поднимаю глаза на чертовски красивого демона, который останавливается в коридоре. — Пожалуйста.

Кажется, моё сердце сейчас заберет последние силы, и я упаду в голодный обморок. Его нервный стук разносится по всему телу. Я сажусь на стул, не в силах больше стоять.

— Ты заболела? — его обеспокоенный вид пропадает на секунду из поля зрения, потому что глаза опять застилает темная пелена.

— Я просто ничего давно не ела, — я морщусь, вспоминая вкус тех маленьких квадратиков с дробленым фундуком, завернутых в фольгу.

— Любишь ты мои планы съедать, — он протягивает мне шоколадный батончик.

— А я говорила, что ты волшебник? — мне кажется, я сейчас расплачусь.

— Зайди, — коротко произносит, кивает и оставляет меня на кухне одну.

Сил от жадно поглощенной шоколадки хватает, чтобы закончить с переводом. Ваня благодарит меня, говорит, что задержится еще немного, и мы прощаемся. Леша уже ждет в конце парковки. Обессиленной походкой я иду в его сторону.

— Аня! — я слышу Демида. Он стоит возле своей машины.

— Блин! Прости, я забыла. Правда, вылетело из головы. Я не нарочно, — я извиняюсь перед приближающимся мужчиной, мне стыдно, что я не зашла в его кабинет.

— Ты кое-что обронила, — протягивает мой браслет. — Тебе его починили, больше не потеряешь.

Я не могу передать словами, что сейчас творится в моем сердце. Я беру свой талисман из его рук и вжимаюсь в Демида. Обнимаю обессиленными руками и чувствую его замешательство.

— Я не хочу, чтобы у вас с мужем опять возникли разногласия, тем более, из-за меня, — я чувствую телом вибрацию его голоса.

— Нет, Леша все поймет правильно. Спасибо! — от переизбытка эмоций, мои глаза наполняются влагой. Рубашка Демида очень быстро промокает от моих слез.

— Ань, у тебя все хорошо? — он поднимает мою голову и смотрит в заплаканные глаза.

— Теперь все так и будет! Ты даже не представляешь, как он мне дорог, — держа браслет в руках, я ухожу к Леше.

Взгляд бывшего мужа полон печали.

— Езжай, не отказывайся. Гейка, это же работа! Ты сама видишь, мне намного лучше. Еще пару дней и я буду бегать, — мы с Олей прогуливаемся по больничному коридору.

Я не хочу оставлять подругу одну, но на носу важная для компании Демида командировка. Даже Ваня полетит с нами.

— Меня не будет больше недели, Оль! Кто будет тебя подкармливать все это время и ходить в аптеку?

— Ань, на дворе двадцать первый век. Все можно заказать, даже пилюли. Вали в свою командировку, а я примчу к тебе на день, как только меня выпишут. Закончишь свои дела и вечером прошмыгнемся по магазинам. Ты же знаешь, я только рада буду. Кроме стен своего посольства я почти ничего не вижу.

— Ладно, но только если ты приедешь, — я соглашаюсь с идеей подруги с радостью.

Через два дня мы вылетаем большой делегацией. Встречи с предполагаемыми партнерами проходят очень натянуто. Заключение договора на грани срыва. Юристы не могут договориться между собой, каждая сторона предлагает не самые выгодные условия сделки. Работают усиленно все. Не знаю, что бы я делала без Вани. Это не те привычные размеренные переговоры, на которых я присутствую обычно. А бесконечный поток речи, летящий со всех сторон. С моим самочувствием я бы сама не справилась. Периодически я ловлю на себе задумчивые зеленоглазые взгляды, но босс больше не достает меня. Это одновременно и радует, и огорчает.

Неделю мы работаем в режиме нон-стоп. Утром получаю сообщение от Оли. Пишет, что вылетела. Я скидываю ей адрес своего отеля и с нетерпением жду нашей встречи. Наконец, и в работе появляется свет в конце тоннеля — Демид соглашается с новыми условиями. И наша измотанная команда отправляется в гостиницу.

Потрясающая блондинка с гипсом на руке сидит в холле и визжит от счастья, когда замечает меня.

— Гейша! — орет подруга и привлекает внимание всех присутствующих, уже через секунду набрасывается на меня и обнимает здоровой рукой. От университетского прозвища я готова провалиться сквозь землю.

— Босс? — она шепчет мне на ухо, пока мы идем в сторону лифта. Демид неспешно идет перед нами.

— Угу, — коротко и тихо отвечаю я.

— Я украду ее на часик? — она обращается к зеленоглазому, пока мы пропускаем выходящих из кабины людей.

— Почему так мало? Я думала, ты, минимум, на день, — я не могу скрыть досаду и подступающее головокружение.

— Не получилось, Анют. Следующий рейс ко мне забит до отвала, — она тоже не рада столь короткому пребыванию. — А тебе бы поесть не мешало и расслабиться. Страшное позади, — поднимает свою загипсованную руку.

— Ну, так что, могу ее похитить? Я, кстати, Оля, — она протягивает целую конечность моему начальнику.

— Демид, — он аккуратно пожимает ее руку.

— Наслышана, — она хитро смотрит в его глаза, но зеленоглазый не обращает внимания. А я чувствую, как мои щеки начинают гореть. — Вам обязана?

— Не понял, — он смотрит на нее с интересом.

— Браслет, — Оля улыбается. — Эта растяпа так им дорожит, мне порой кажется, что он ей дороже человека, подарившего этот кусочек злосчастного золота. То есть, меня, — смеется.

— Всегда, пожалуйста, — быстро отвечает. — А что с рукой?